Зашумит под окном обнажённая ветвь —

      стукнет в раму средь полночи чёрной.

      Керосиновой лампы рассеянный свет

      еле виден в окне закопчённом.

      Эта ночь запрягла вороного коня

      и впотьмах с улюлюканьем гонит.

      И поэтому так под окном у меня

      ветка гнётся под ветром и стонет.

      И трава нашептала грозу ввечеру

      жёлтой липе и красному клёну.

      И свободные силы на воле ревут

      над пространством пустым и бездонным.

      Мёрзлый ветер потянет с другой стороны

      небывалых дождей паутину.

      То ли крики совы, то ли свист Сатаны

      по ночам осыпает рябину.

      Слышу птицы долгий голос.

      На простор раскрыта дверь.

      Паутины вдовий волос

      собирается в кудель.

      И медлительные сказы

      происходят наяву…

      И старик совиным глазом

      долго смотрит в синеву.

      Целый день в старинном парке,

      На скамейке у реки,

      Три мегеры, словно Парки,

      Крутят серые клубки.

      Золотое солнце светит.

      Берег влагой напоён.

      И у ног играют дети

      С незапамятных времён.

      Облака проходят чинно,

      Так же, словно в век иной, —

      Чьи-то лица различимы

      За воздушной пеленой.

      Годы призрачно-иные

      Не рассыплются во прах:

      Чьи-то шёпоты ночные

      Заблудились в камышах.

      В доме том пустопорожнем,

      Между сумрачных окон,

      Дверь открылась осторожно:

      Кто-то вышел на балкон.

      Кто-то видит, кто-то слышит,

      Кто-то что-то говорит…

      То ли это ветер дышит,

      То ль душа моя болит.

      Прилетает зяблик-птица…

      Окликают неба ширь

      синим посвистом синица,

      красным посвистом снегирь.

      Обод солнечной короны

      март повесил на гвоздок…

      Строят строгие вороны

      хворостиное гнездо.

      Обнажилась у подворья

      прошлогодняя трава…

      Как дорога в Лукоморье,

      тает зимняя тропа.

      Подошёл к деревне…

      В полночь

      я подошёл к деревне…

      Ни в одном окне

      не было света,

      и избы

      тёмными громадами

      обступили меня.

      Ни людей, ни животных

      не было слышно,

      только на пустыре

      ведьма