Фьямметта. Пламя любви. Часть 2. Ана Менска
Читать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_76" type="note">[76]
– Frenare le passioni, viecchia putecarella![77] – ответила первая.
– Arretìrate, pireta vecchia! Nun fà pìrete a chi tene culo![78] – крикнула вторая.
– Chiav’t a lengua ‘ncul, zoccola![79], – подняла градус перебранки первая.
Далее последовал обмен еще бо́льшими «любезностями», коих обе торгашки вовсе не стыдились. Неаполитанки ругались смачно, со вкусом и пониманием этого дела. Видимо, несильная предполуденная жара не отбила у них желания задать сквернословную работу языку и мозгу.
– Vipera![80] – кричала одна.
– Il piu conosce il meno![81] – отвечала другая.
В потоке ругани обе женщины чувствовали себя как те самые гады, когда еще барахтались в прохладной морской воде. Две торговки устроили гвалт, сравнимый с криками целой стаи голодных чаек в порту. Их громкие восклицания могли бы с легкостью посоперничать с возгласами самых наглых из этих шумных пернатых.
– He 'a murì rusecato da 'e zzoccole e 'o primmo muorzo te ll'à da dà mammeta![82] – пожелала вторая.
– Chitestramuort![83] – не сдавала позиций первая.
Опешив от злобного пожелания конкурентки, вторая торговка воскликнула в недоумении:
– Ma te fosse jiuto 'o lliccese 'ncapo?[84]
Первая махнула в ее сторону рукой и выдала:
– Te se pozza purtà, 'a lava d''e Virgene![85]
Исчерпав арсенал недобрых ругательств и злобных пожеланий, зачинщица перебранки повернулась к сопернице задом, показав всем видом, что не намерена тратить слова на ту, которая их недостойна.
В другое время Луис Игнасио посмеялся бы над комичной сценкой, столь характерной для этого города, но сейчас она вызвала лишь прилив раздражения. Из головы маркиза не выходило обзывательство мальчишки-лаццарони. Почему из всех возможных он выбрал именно такое и не было ли в этом происшествии злого намека насмешницы-судьбы?
Маленькая рыжая чертовка превратила его в мнительного ополоумевшего неврастеника. С нею рядом он на себя становится не похож. Он же де Велада! В его руках любая женщина ведет себя, как послушная марионетка в руках кукольника. Чего ему бояться? Что не справится с маленькой строптивой упрямицей? Что не обуздает ее? Не подчинит? Однако в глубине души маркиз знал ответ на эти вопросы. Он боялся упустить из рук надежду на личное счастье. А оно немыслимо без его Ямиты, без этой сладкой Карамельки, на ком сосредоточился теперь весь его мир.
В желании прогнать дурацкие мысли де Велада тряхнул головой и направился к третьей торговке, продававшей в этом же переулке цветы. Пожалуй, надо порадовать Фьямметту Джаду красивым букетом. У них не было положенного периода ухаживаний, нужно каким-то образом компенсировать это упущение. Для столь юной и романтичной особы это должно быть важно.
Купив букет ярко-оранжевых роз, Луис Игнасио достал из кармана часы. Время близилось к полудню. Во всех церквах, а их в ближайших окрестностях было не менее пяти, вовсю распевали Те Deum laudamus[86]. Де Велада расправил букет и спорым шагом направился прямиком к дому невесты, которую из-за занятости, связанной
Поумерь страсти, старая сплетница! (неап.).
Отступи сама, старая пердунья! Не пукай против тех, у кого есть задницы! (неап.).
Засунь свой язык себе в задницу, шлюха! (неап.).
Змея подколодная! (неап.).
От такой слышу! (неап.).
Пусть тебя до смерти загрызут большие канализационные крысы и первый укус достанется твоей матери! (неап.).
Пусть будут прокляты твои умершие близкие (неап.) – крайне оскорбительное ругательство.
Может, тебе попал леччезе в голову? (неап.). [Иными словами: Ты сошла с ума? Потеряла рассудок? Эта ругательная фраза в Неаполе используется по отношению к тем, кто ведет себя иррационально без видимой причины. Леччезе здесь не житель города Лечче, а известный нюхательный табак, производившийся когда-то вблизи этого города. Выражение подразумевает, что табак при вдохе через носовые ходы достиг мозга и повредил разум].
Пусть тебя сметет лава Девственницы! (неап.). [Это злобное пожелание, чтобы внезапное наводнение унесло человека за собой. В XVIII веке в Неаполе не было канализационных путей. Отвод дождевой воды возлагался на естественный уклон земли, уносивший воду к морю. Районы города, находящиеся недалеко от контрфорсов холма Каподимонте, бывали затоплены обильными потоками дождевой воды, которая, устремляясь вниз, попадала на улицу Девственницы (итал.