Я жил в девятиэтажке

      и… целовался у мусоропровода

      с девочкой на два класса старше!..

      и помню – как было здорово —

      под запах гниющей осени —

      капусты, картошки, варения —

      её целовать – до оторопи…

      Теперь вот стихотворение —

      жизнью самой написано…

      Всё скомкано и растоптано —

      жизнь пронеслась немыслимо

      быстро и… как-то боком всё.

      Пенные гребни над городом мартовских облаков

      перебивают структуру крыш и чертёж заборов —

      непослушным рисунком неба, что не из снов —

      из другого прошлого, якобы… Слабым взором —

      через очки – пытаешься разглядеть —

      как это выглядит – в принципе – остов неба —

      в виде наплывов сине-зелёно-розовых – как смотреть…

      Только б хватило зрения – где б ты не был,

      или ни был… Пытаешься распознать —

      как это – жить весной в незнакомом месте,

      то есть – не просто, где тумбочка, стол, кровать

      или, даже, птицы на выщербленном насесте…

      и какие-то люди, пьющие за углом

      твоего же дома и спорящие о важном…

      разглядеть пытаешься лица, чтоб вспомнить о них потом,

      когда кто-то из них будет случайно сниться —

      без учёта времени года и часа дня,

      без какой-то попытки оставить воспоминанье

      или след в истории, что плавится от огня —

      на бумаге, по крайней мере, но не в кармане…

      И пахучее облако с севера – сквозь забор

      заплывает в комнату, когда ты ещё в кровати —

      ковыряет простыни, наволочку, бредовый ночной разговор,

      не отличая правила от вымышленных понятий,

      как, как будто бы, рыба стучит плавником в окно…

      Хлопает жабрами, рассказывает о жизни…

      Смотришься в зеркало и видишь – теперь оно —

      отражает – уже – не твои, а чужие мысли.

      На берег Волги выброшенный снаряд —

      из прошлой жизни – ржавеет под коркой ила,

      к нему приросшего. Эхо войны – говорят…

      Военные – новые – говорят – Как мило… как мило,

      что сохранилась… почти первозданный вид.

      только немного трачена оболочка…

      моль в шифоньере – рубашкой хрустит, хрустит…

      и рассыпается свадебная сорочка —

      видимо рано куплена – не дожить

      до перезвона. Бомба гниёт с устатку.

      Время колотится ржавчиной… Время – плыть,

      но не хватает лодки – от недостатка

      денег в кармане. Военные сквозь песок —

      на берегу – дознаются какого рода

      ржавеющий Левиафан и который срок

      он пролежал до своего исхода,

      чтобы вот так вот сгинуть на берегу —

      под невозможным взглядом чужих военных…

      Сколько