Вспененная ветром с утра река

      продлевает голос, но портит зренье —

      белой полоской, что так!.. – близка,

      а сердечный приступ грозит забвеньем,

      или бессонницей, так как ночь —

      лучшее время считать убытки…

      ибо когда-то – ни сын, ни дочь

      не пережили второй попытки…

      и возвращаются лишь во сне,

      смерив пространство тяжёлым взглядом…

      Вспомнит ли Мать о своём Христе —

      после того, как Он был не рядом

      целую вечность. Учебный год,

      или учётный, включая муки…

      и не возделанный огород —

      после бессрочной с роднёй разлуки

      и переезда… в холодный дом.

      Вспомнит ли руки его… А – руки!

      Кто там стоит под твоим окном —

      не отягчённый виной разлуки?..

      Длинная, как в реке вода —

      речь утопающего про помощь,

      про оставление, как всегда!.. —

      длительное, хоть – в обед, хоть – в полночь,

      ибо – пока золотит луна —

      воду – никто не расскажет правду…

      И всё случившееся – сполна —

      станет историей – сразу. Сразу!

      Вычёркиваю жизнь, как год назад,

      когда в отдельном номере ждал смерти,

      или тебя… Дождливый Волгоград

      был распечатан, как письмо в конверте,

      мои присутствием… До первого глотка

      холодной водки – всё казалось правдой,

      но друг сказал, что жизнь – не коротка…

      тетрадка с ручкой оказались рядом —

      и всё закончилось… Май – месяц добрых дел —

      я переехал, ты осталась с мамой…

      Казалось бы – всё так, как я хотел…

      но волгоградский дождь, как телеграмма,

      отстукивает… Я в свой телескоп

      разглядываю твой далёкий берег —

      сам Одиссей бы различить не смог

      в той части света непотребный север,

      или его окрестности… следы —

      не различимы, как твоя улыбка…

      Любимая, прости – я – только – ты…

      и в этом, видимо, была моя ошибка.