Креонт. – Но что ж, что страха твоего причиной?

      Страж. – Сказать хочу сначала о себе:

      Не сделал я и не видал, кто сделал,

      И казни я никак не заслужил.

      Креонт. – Ты ловко метишь и кругом себя

      Огородил. Принёс же, видно, новость!

      Страж. – Но страшное всегда боязнь внушает.

      Креонт. – Да что ж? Ты скажешь ли когда-нибудь?

      Скорей! потом иди, сказав, что надо.

      Страж. – Скажу тебе, что мёртвого недавно

      Похоронил не знаю кто и скрылся;

      Сухой земли посыпали на тело

      И свято весь обряд над ним свершили.

      Креонт. – Что молвил ты?

      Но кто ж тот человек?

      Кто смел так дерзким быть?

      Страж. – Не знаю я,

      Не видно там ударов топора,

      И заступ там не рыл: земля крепка,

      Тверда, не взрыта; нет следа колёс;

      Но без следа сокрылся тот, кто сделал.

      И как сказал нам первый страж дневной,

      Казалось всем то чудом непонятным:

      Невиден труп, но не зарыт; на нём

      Лишь тонкий прах лежал, как будто кто

      От преступленья тем спасался только¹.[12]

      И никакого не было следа,

      Чтоб зверь иль пёс являлся труп терзать,

      И бранные слова послышались меж нас,

      Страж стража обвинял, до драки дело

      Дошло; остановить не мог никто.

      И каждого винили все другие,

      Но не было улик: все запирались.

      И раскалённое железо в руки

      Решались брать, и сквозь огонь пройти,

      И именем богов поклясться в том,

      Что невиновны мы, что чужды мы

      И замыслу и совершенью дела.

      Но наконец, как розыск был бесплоден,

      Тут говорит один – и всех от страха

      Принудил голову склонить к земле;

      Мы не могли сказать ни слова против,

      А, сделав то, не знали, как нам быть.

      Сказал же он, что надо донести

      Тебе об этом деле, не скрывать.

      На том решили мы, и это счастье

      Дал жребий мне несчастному нести.

      Неволей к вам сюда явился я,

      И вы нерады мне – я знаю то.

      Хор. – О царь! Давно уж шепчет мысль моя:

      Богов в том деле не было ль участья?

      Креонт. – Остановись, пока твои слова

      Не преисполнили ещё мой гнев;

      Не докажи, что ты и глуп, и стар.

      Твои слова невыносимы мне,

      Коль