В тумане, синее ладана

      Панели – как серебро.

      Навстречу летит негаданно

      Развеянное перо.

      И вот уже взгляды скрещены,

      И дрогнул – о чем моля? —

      Мой голос с певучей трещиной

      Богемского хрусталя.

      Мгновенье тоски и вызова,

      Движенье, как длинный крик,

      И в волны тумана сизого,

      Окунутый легкий лик.

      Все длилось одно мгновение:

      Отчалила… уплыла…

      Соперница! – Я не менее

      Прекрасной тебя ждала.

      В гибельном фолианте

      Нету соблазна для

      Женщины. – Аrs Аmаndi[5]

      Женщине – вся земля.

      Сердце – любовных зелий

      Зелье – вернее всех.

      Женщина с колыбели

      Чей-нибудь смертный грех.

      Ах, далеко до неба!

      Губы – близки во мгле…

      – Бог, не суди! – Ты не был

      Женщиной на земле!

      Цыганская страсть разлуки!

      Чуть встретишь – уж рвешься прочь!

      Я лоб уронила в руки,

      И думаю, глядя в ночь:

      Никто, в наших письмах роясь,

      Не понял до глубины,

      Как мы вероломны, то есть —

      Как сами себе верны.

      Откуда такая нежность?

      Не первые – эти кудри

      Разглаживаю, и губы

      Знавала темней твоих.

      Всходили и гасли звезды,

      – Откуда такая нежность? —

      Всходили и гасли очи

      У самых моих очей.

      Еще не такие гимны

      Я слушала ночью темной,

      Венчаемая – о нежность! —

      На самой груди певца.

      Откуда такая нежность,

      И что с нею делать, отрок

      Лукавый, певец захожий,

      С ресницами – нет длинней?

      Разлетелось в серебряные дребезги

      Зеркало, и в нем – взгляд.

      Лебеди мои, лебеди

      Сегодня домой летят!

      Из облачной выси выпало

      Мне прямо на грудь – перо.

      Я сегодня во сне рассыпала

      Мелкое серебро.

      Серебряный клич – звонок.

      Серебряно мне – петь!

      Мой выкормыш! Лебеденок!

      Хорошо ли тебе