Восьмой десяток… А погода —

      Военных гиблых лет повтор,

      И кучно бьют, как пули, годы

      В нас, доживающих, – в упор.

      Как всем живым, нам жить охота…

      Я установку вспомнил ту,

      Когда с уставшею пехотой

      В атаку шёл на высоту:

      «Храни надежду, веруй в Бога,

      Будь и в делах, и в мыслях скор».

      Я ранен был. Но если строго —

      У смерти выиграл там спор.

      И вот сейчас, как в той атаке,

      Дерзаю в схватках трудовых,

      Чтоб расцветали в мае маки

      Для нас, – не мёртвых, а живых.

      Иду навстречу бьющим датам

      Вновь атакующим солдатом.

      Я говорю войне: «Прощай…»

      Она, как жало, впилась в душу.

      Её не вырвать невзначай,

      Добром и бранью не разрушить.

      Я говорю войне: «Прощай…»

      Бойцов упавших лица рядом.

      По ним горит в слезах свеча,

      А боль за них, как взрыв снаряда.

      Я говорю войне: «Прощай…»

      Но дышит память жаром боя

      И мне твердит: не отвращай

      Того, что вписано судьбою.

      И этот груз тебе навек,

      Войны хлебнувший человек.

      В атаке той мне чуть бы поскорей

      Прикрыть бронёй машину капитана

      От скрытых в роще вражьих батарей,

      Что выжгли в башне огненную рану.

      Тлел ватник. Всё ещё живой,

      Слепой наводчик ищет в ощупь цели,

      А командир мотает головой,

      В нём и слова, и мысли онемели.

      Таков он вот, удар по нам во фланг:

      Машины рвутся, погибают люди…

      Через эфир мне повышают ранг.

      Ну кто ж тут штаб с разведкой не осудит?

      Я к батареям повернул свой «лоб»:

      Он непробоен, как мечта о мире.

      На скоростях мы пушки смяли, чтоб

      Всё остальное расстрелять, как в тире.

      Снаряды наши рвали на куски

      В колоннах плотных технику, пехоту.

      Огнём зажаты нами, как в тиски,

      Там вряд ли мог в живых остаться кто-то.

      Победный бой… О чём тут говорить?

      Об орденах и званиях, что ли?

      Забыть бы мне, как танк с людьми горит,

      А вспомнив, не стонать в ночи от боли.

      Здесь бита днём двух рот отвага,

      А нам, штрафным, как штык, приказ —

      Взять высоту. Назад ни шага.

      Без артогня. И штурм – сейчас.

      Мы в тьме дождя, как в оболочке.

      Бросок вперёд