В атаку шли штрафные батальоны

      Собою неповинных заслонить, —

      Они никак, никем, нигде не защищёны,

      У них лишь право – Родину любить.

      Им, как и всем, хотелось тоже жить.

      О, сколько их, наивных, несмышлёных,

      Юнцов, «споткнувшихся» случайно, осуждённых,

      Переступивших через Бога и закон? —

      По ним не слышен поминальный звон.

      Зубами и коленями цепляя

      Бугры и кочки в хляби и пыли

      И животы о корни раздирая,

      Они, свою судьбу осознавая,

      Без сна и у́стали вперёд ползли и шли.

      Себя сознательно под пули подставляя,

      Победу приближали, как могли.

      На искупление им шанс дала война,

      Седые матери их помнят имена,

      И Родина у низ была одна.

      В бреду безусый белобрысый политрук

      Лежал в окопе, в ледяной «купели»,

      В промёрзшей и прострелянной шинели,

      С тяжёлыми ранениями рук,

      «Ожил» и прохрипел: «Вперёд!» – И вдруг

      Сердец послышался неровный перестук

      И под «кирзой» настилы заскрипели.

      Уставший, поредевший батальон

      Поднялся в рост, напомнив «жуткий» сон,

      Атаку начал по незримой цели

      И оказался на «прямом» прицеле

      В пылающем пристрелянном кольце,

      С решимостью суровой на лице

      В атаку шли тяжёлым мерным шагом

      Под красным развевающимся флагом…

      Ребята, милые! Вперёд «заказан» путь, —

      Но им назад уже не повернуть.

      Смогли вперёд лишь пять шагов пройти

      Скорее мёртвыми, но нежели живыми,

      И «растворялись» в пламени немыми,

      Друг другу не сказав: «Прощай, прости».

      Так обретали «штрафники» свои могилы

      В последнем шансе искупить вину,

      Им тост в «сто грамм» добавил каплю силы —

      «За нашу Родину, Победу! За Москву!»

      О, Родина! Своих сынов помилуй,

      Их имена начертай на могилах,

      Зачти Победу им в Священную войну.

      Во