Павших молча поминали,

      Выпивая по сто грамм.

      Смерть «гуляла» под винтами

      Рядом с жизнью – пополам.

      Выжил дед, и орден дали,

      А к нему ещё медали:

      За бои и за таран.

      Помнил дед, как в серой вате,

      Свет померк – земля горит,

      Пулемёт заглох некстати,

      А в пристрелянном квадрате —

      Чёрной тенью – «Мессершмитт».

      Дальше деду позабылось,

      На глаза наплыл туман…

      Может, всё ему приснилось,

      Как зашёл он на таран?

      Всё смешалось в миг единый,

      На одном дыханье крик,

      Шлейф за «Мессером» предлинный

      Чёрно-огненный возник.

      Горизонт качнулся тусклый,

      Скрежет, боль и хрип, и русский

      Сочный с присказкой язык:

      (От него уж дед отвык)

      «Есть! Попал! Едрёна мать!

      Фрицу неба не видеть!»

      Из-под шлема кровь струится,

      На лице ожога след,

      Гимнастёрки бок дымится,

      То ли жив? А то ли нет?

      Пот, как талая водица,

      Мерно каплет на планшет.

      Деду часто-часто снится

      В соснах тихий лазарет,

      Да пушистые ресницы,

      Что встречали с ним рассвет.

      Дед, сомкнув сухие губы,

      Подышать спешит к реке.

      Видит: Что там? – Дыма клубы

      Расползались в ивняке.

      Слышны крики злы и грубы,

      Шум и ругань на песке —

      То хмельные «жизнелюбы»

      Разлеглись на пикнике.

      Вот набычась с перепою,

      Очумелый гитарист

      Ярит, хриплым криком воя,

      Из себя героя строя,

      Словно рокер-металлист.

      А над тихою рекою

      Мат «плывёт» и визг, и свист.

      И, услышав вот такое,

      Разметалось всё земное:

      Все живые онемели,

      Позабились в норки, щели,

      Разлетелись, расползлись

      Кто – куда; кто вниз, кто ввысь.

      Лишь под утро стихли вопли,

      Храп в дорожной колее.

      Гитарист, размазав сопли,

      Распластался по земле.

      У излучины любимой

      Видит дед пейзаж «чужой»:

      Зелень вся пропахла дымом,

      Как Мамай прошёл ордой:

      Мусор, хлам, пивная тара,

      От костра, как от пожара —

      Угли чёрные горой.

      Разбрелись юнцы по парам,

      А забытая гитара

      С перебитою струной

      Тихо мокла под сосной.

      Деду стало очевидно —

      Он «фашистов» не добил

      И, собрав остаток сил,

      На коляске инвалидной

      На гитару «накатил».

      С деда – что? – Ни дать, ни взять.

      «Есть! Попал! Едрёна мать!

      Фрицу больше не летать!»

      Протаранил дед гитару

      Старым стёртым колесом.

      Пронеслись стрижи на пару,

      Да