Будет час – я знаю это! —

      Как ревниво не таи,

      Обнажатся для поэта

      Бедра смуглые твои.

      Всем вам девушкам и женам

      Предназначено упасть,

      Если ветром напряженным

      Вас коснется наша страсть.

      И тебе придется тоже,

      Скромность милую храня,

      На свое девичье ложе

      В этот час принять меня.

      Чтоб руками стиснув тело,

      Мог я жадным острием

      Погрузиться до предела

      В твой горячий водоем.

      В этом мире темном и убогом,

      Где должны мы коротать свой век,

      Ты бродил недолго по дорогам

      С незавидной кличкой: человек.

      Мучимый неискренностью братской,

      Ты в бреду хмелен и нездоров,

      Буйствовал среди Москвы кабацкой,

      А любил березки и коров.

      Тесно в нашем неуютном теле,

      И душа рванулася из пут,

      Чтоб найти в космической метели

      И успокоенье и уют.

      Ах, душа поэта – озорница!

      Пусть тебе сквозь холод голубой

      В мире том ни разу не приснится

      Этот мир покинутый тобой.

      Будет жизнь Вам сладостней варенья,

                Вмиг растает Ваша грусть,

      Если Вы сие стихотворенье

                Выучите наизусть.

      Этот день пришел меня обидеть,

      Серый был он, а не голубой;

      Я с утра мечтал тебя увидеть,

      Слушать голос твой и быть с тобой.

      Но возникшей радости переча,

      Сердце заволакивала мгла,

      Точно я предчувствовал, что встреча

      Будет мне сегодня тяжела.

      Ты казалась вылитой из гипса,

      А в глазах зияла темнота;

      Неужели я в тебе ошибся

      И на самом деле ты не та?

      Неужели лживо обещанье

      И любовь в отчаяньи умрет,

      Вспомнив равнодушное прощанье

      Под январским ветром у ворот?

      В томительные дни себя порадуй

      Высокою лирической прохладой,

      Ты знаешь, друг, по-прежнему жесток,

      Горжусь я тем, что бережно направил

      Из хаоса твой буйственный поток

      В гранитное русло сонетных правил.

      Я не кричу до хрипоты

      Как стаи нынешних павлинов;

      Моей поэзии цветы

      Не для витрин и магазинов;

      Но знаю, их оценишь ты,

      Иван Васильевич Грузинов!