В ту ночь твой сон дурная кровь мутила,

      Над станом стыл глухой собачий вой,

      И выползло из бездны мировой

      Огромное хвостатое светило.

      А утром с цепи жизнь тебя спустила,

      Ты бросился к добыче боевой,

      Широкоскулый, с бритой головой,

      Коротконогий увалень – Аттила.

      Ты шел и пропадали города,

      Леса валились, ржавела вода,

      Зловещими кострами рдели дали,

      Нищала и плешивела земля,

      А впереди безмолвно ожидали

      Тебя Каталаунские поля.

      Покинув жен, любовниц и детей,

      Перемешавшись в гуще пестрой банды,

      Голодные, не слушая команды,

      Продрогшие от кожи до костей,

      Ватагою непрошенных гостей,

      Спешили к грудам золота за Анды

      Кастильские оборванные гранды,

      Солдаты и бродяги всех мастей.

      А впереди стремительный вожатый,

      С усмешкою меж скулами зажатой,

      К луке седельной голову клоня,

      Прислушиваясь к рыку ягуара,

      Нахлестывая взмокшего коня,

      Скакал безжалостный Франциск Пизарро.

      Под рев солдат и крики моряков: —

      «Долой войну!.. Долой капиталистов!..»

      Керенский истерически неистов

      Цитатами громил большевиков.

      Досадуя на этих мужиков,

      Чхеидзе звал к порядку их как пристав,

      А в ложе иностранных журналистов

      Ехидно улыбался Милюков.

      Но оборвав на полуслове фразу

      Керенский смолк… Все замерло… И сразу

      Огромный зал наполнился одним;

      Он шел в века по-новому нетленен,

      И вспыхивало искрой вслед за ним

      Уже магическое слово: «Ленин!»

      По глухим минтурнским дебрям,

      По болотам и лесам,

      Я скитаюсь диким вепрем,

      Не даваясь жадным псам.

      Голова моя сенатом

      Высоко оценена,

      Но продажным оптиматам

      Не достанется она.

      Пусть судьба меня хлестнула,

      Стала мачехою мать,

      Не тебе, Корнелий Сулла,

      Кая Мария сломать!

      План твой гнусный я разрушу

      Не погибну от ножа,

      Пусть твою гнилую душу

      Разъедает зависть-ржа.

      Ведь тебе, я знаю, снится,

      Что в цепях с клейменым лбом

      Пред моею колесницей

      Сам Югурта шел рабом.

      Не мои ли легионы,

      В бой бросаясь как на пир,

      И у Акв и у Вероны

      Изумляли целый мир?

      И в изгнании, –