И снова оказавшись не у дел,

      Я сделаюсь сначала дипломатом,

      Затем министром иностранных дел

      И предъявлю Китаю ультиматум.

      Блестящий шаг, но тем не менее,

      Не захотев знакомиться с винтовкой,

      Взволнованное население

      Запротестует общей забастовкой.

      Но пожелав использовать вполне

      Мою незаурядную натуру,

      Парламент в панике предложит мне

      Неограниченную диктатуру.

      Установив спокойствие внутри,

      Расправившись по-свойски с крикунами,

      Я разгромлю недели в две иль в три

      Китайские десанты при Панаме.

      И, в Сан-Хозе подписывая мир,

      Приобрету, другого не считая,

      Для маленькой республики Памир,

      А для себя – фельдмаршала Китая.

      Но, как известно каждому уму,

      Всё – прах и суета в подлунном мире!

      Я глубже эту истину пойму,

      Когда мне стукнет семьдесят четыре.

      И порешив на этом же году,

      Что мы без Бога плеснеем и стынем,

      Обвешавшись веригами пойду

      На поклоненье тамошним святыням.

      И ко всему мирскому слеп и глух,

      Я буду в каждом встречном поселеньи

      Пугать неразговорчивых старух

      Рассказами о светопреставленьи.

      И, наконец, на семьдесят шестом,

      В Боливии, в местечке Санта-Роза,

      Чрезмерным изнурив себя постом,

      Скончаюсь от артериосклероза.

      Над рассудком празднуя победу

      Все равно на радость иль беду

      Я с тобой в Австралию поеду

      В этом или в будущем году.

      Пусть нас шторм раскачивает бурно

      В океане грозном и седом,

      Бросит якорь в гавани Мельбурна

      Точно в срок наш плавающий дом.

      Будет запад золот и рубинов,

      И под гонг, сумятицу и крик,

      Ты к себе, а я свой дом покинув,

      Мы сойдем на странный материк.

      Где с рычаньем рыщет динго карий

      И