С полгода пробродив по городам

      И чувствуя себя слегка усталым,

      Посватаюсь к какой-нибудь мадам

      Почтенных лет с приличным капиталом.

      Когда ж апоплексический удар

      Ее сразит в кафе Ассунсиона,

      Я получу по завещанью в дар

      Публичный дом под видом пансиона.

      И не смущаясь из-за пустяков, —

      Стыд не огонь, не прожигает кожу, —

      За счет сластолюбивых стариков

      Я собственные блага приумножу.

      Но далее к доходам охладев,

      Как подобает истому герою,

      Я распущу любвеобильных дев

      И фешенебельный притон закрою.

      Слоняясь то с заплатами по швам,

      То самым элегантным и душистым,

      Я вдруг смотря по обстоятельствам

      Примкну иль к анархистам иль к фашистам.

      И буду после пламенных речей,

      Во имя справедливости и мщенья,

      Взрывать дворцы, калечить богачей

      И убивать министров без смущенья.

      Иль может быть как раз наоборот,

      В пример и поучение для прочих

      Расстреливать из окон и ворот

      Процессии и митинги рабочих.

      В конце концов и это надоест!..

      И, тщательно покрасившись под негра,

      Я удалюсь из шумных злачных мест

      Служить к плантатору на Рио-Негро.

      И под защитой аргентинской тьмы,

      Там где-нибудь в подвале за верандой,

      Почищу негритянские умы

      Коммунистическою пропагандой.

      И как-нибудь весною, в октябре,

      Мы, сговорившись всем кагалом рабьим,

      Хозяина поджарим на костре

      И дочиста плантацию разграбим.

      Поняв, что это мне кой-чем грозит,

      Чтоб на себя быть снова непохожим,

      Приобретя индейский реквизит,

      Я сделаюсь на время краснокожим.

      Средь бела дня, почти-что на виду,

      Скальпируя без всяких промедлений,

      Я небывалый ужас наведу

      На мирных истребителей оленей.

      Но все имеет свой конец – увы! —

      И вспомнив то, что Музы мне вручили,

      Поэтом знаменитым из Москвы

      Я появлюсь на горизонте Чили.

      По просьбе дам, лелеющих мечту

      Меня пленить, я в лунный вечер в роще,

      Встав в позу живописную, прочту

      Им что-нибудь любовное попроще.

      Конечно – потрясающий успех!

      И прослезясь от пафоса момента

      Повесится на шею мне при всех

      Законная супруга президента.

      Придется тут ее поцеловать,

      А поутру величественней Данта,

      Забравшись с сапогами на кровать,

      Я гордо выслушаю секунданта.

      Привыкнув полагаться на авось,

      Со стороны быть может неуклюже,

      Без колебаний я проткну насквозь

      Не по летам ревнующего мужа.

      И в тот же день, как будто сильно пьян,

      Лохматый