Объявляю: торг окончен.

      Всем покинуть помещенье.

      В пункте «смысл» оставлен прочерк,

      оттого ли, что Кащею

      скатертью лежит дорога

      на четыре стороны,

      подожди еще немного,

      соберутся вороны

      на консилиум у парок

      утвердить диагноз,

      лишнего чего не каркай,

      не то быстро в Страсбург

      попадешь на крючкотворов,

      тех еще умельцев,

      наговоры-приговоры

      синей дымкой стелются.

      Ты катись, катись, колечко,

      серебристым соболем,

      выйди, милый, на крылечко

      голосистым гоголем,

      стали нынче побратимы

      в голове извилины,

      соколом глядишь из Рима,

      а обратно – филином.

      Не на поле Куликовом,

      черта на куличиках,

      ходят кони не в подковах —

      носят черевички,

      и колышется над ними

      транспарант затертый:

      «Захотите быть живыми  —

      покупайте мертвых».

      Ты мне звонишь, и мы молчим.

      Произошел метана выброс.

      Ты выбираешь гроб на вырост,

      А я хочу купить кимчи.

      Весь мир к смертям давно привык.

      Поток скорбящих нескончаем.

      И мы, захлебываясь чаем,

      Читаем чемоданы книг.

      Стихи уже запрещены,

      Которых ты еще не слышал.

      Лишь только дождь стучит по крыше

      О том, что мы обречены.

      Ты мне звонишь, и мы молчим.

      И в этом есть свой плюс и минус,

      Но у тебя коронавирус —

      Так говорят твои врачи.

      Твое имя зазвенело как колокол!

      Но душа из тела вышла облаком.

      Ты