Где-то шумит вековая тайга,

      пески иссыхают пустынные,

      на сопках, не тая, белеют снега,

      волнуются степи ковыльные…

      А здесь косогоры, поля и река,

      желтеют сосновые свечи,

      и нежно ласкает ладонь ветерка

      берёзкины белые плечи.

      И так хороши вечера на Оке,

      душистые летние ночки,

      плеск волн

      и лужайка в цветастом платке,

      и звёзд, серебристых, цепочки.

      Ночь. Луна – в окно,

      терпкое вино,

      кофе «капучино»,

      милый серый взгляд,

      горький шоколад,

      блюдечко малины,

      Бунин, Гумилёв…

      чтение стихов,

      рюмка коньяка,

      тапочки… халат…

      узкая кровать… –

      слезы до утра.

      Свищет ветер, воет вьюга,

      не видна во тьме дорога, –

      я стремлюсь к теплу уюта:

      я устала и продрогла.

      Так хочу, чтоб плед пушистый

      и горячий чай душистый,

      от зимы живое еле,

      моё тело отогрели;

      из-за шкафа появившись,

      как тельняшка, полосатый,

      на коленях примостившись,

      мне мурлыкал кот усатый,

      тихо музыка звучала,

      за окном фонарь светил,

      чтобы мучить перестала

      мысль: что ты меня забыл.

      Тоскуя по теплу руки,

      до бесконечной жгучей муки,

      и задыхаясь от тоски

      с тобой пожизненной разлуки,

      в толпе ищу, во сне кричу,

      трясусь, как в гнойной лихорадке,

      и – уголочком на свечу –

      горю листочком из тетрадки,

      где нацарапаны слова:

      «Любовь всегда во всём права».

      Погнулись спицы

      колёс фортуны –

      теперь не спится:

      фальшивят струны:

      колки сломались

      душевной деки,

      от них остались

      одни калеки.

      Тоска вопроса:

      «Ну что же делать?

      Как те колёса

      заставить ехать?» –

      «Что сделать, – мысли, –

      чтоб струны пели,

      в слезах не кисли

      и не хрипели?»

      Фортуна злится –

      в глазах закрытых

      упрёк таится:

      «Сама чини их:

      зря силы тратить

      мне неохота;

      их петь заставить –

      твоя забота».

      «Горит закат

      с отливом бронзы…», –

      стихи всегда

      растут из прозы;

      из