Я привяжу свою печаль

      К горе, носящей имя тайпа*,

      Где развороченная даль

      Коптит, как дьявольская лампа,

      Где мой любимый с детства бор

      С землёй смешали бомбовозы,

      Где стуже зла наперекор

      Кипят от возмущенья рòсы,

      Где непорочный, как слеза,

      Родник раздавлен танка траком,

      Где в муках стихли голоса

      Детей, расстрелянных со смаком,

      Где я воинственную суть

      Внушил лирическому илли**,

      Где выбрал я нелёгкий путь,

      И чту его святые мили.

      Вот почему на склоне дней

      Мне ближе, чем земные блага,

      Поклажа памяти моей:

      Борьба, свобода и отвага…

      Илли (чеч.) – торжественная песня с героическим содержанием

      Волчий вой раздался в зимней чаще,

      Тёплый сок в деревьях леденя.

      Он достиг луны в небесной чаше,

      И в печали утопил меня.

      Дух отваги дышит в этом вое.

      В нём совсем отсутствует нытьё.

      Душу он мою унёс в былое —

      Мук и бед хранилище моё.

      Он летит над шведскою округой,

      Как победный луч грядущих дней,

      Вольной жизни гордою наукой,

      Грозным гимном Родины моей…

      Покрываются облачной коркой

      Небеса, словно сердце тоской.

      Тянет жилы из памяти горькой

      Даже синяя даль за рекой.

      На тропинке, чуть тронутой глиной,

      Равнодушно царит тишина.

      И плывёт над зеленой равниной

      Белотелою птицей луна.

      Словно время в отцовских сединах,

      Я душою копаюсь в былом,

      Где лежит в обгоревших руинах

      Мой разрушенный бомбою дом…

      В синих сумерках тихо крадутся бесплотные тени,

      И луна – серебристый паук – вяжет сеть облаков,

      Потеряв равновесие, вздрогнут весы настроений,

      Если к пылкому сердцу печаль прикоснётся легко.

      Потеряв равновесие, вздрогнут весы настроений,

      Лишь я им прикажу сожаление взвесить в тиши.

      Ни на миг не оставят весы беспокойных движений,

      И никак не застынет бегущая стрелка души.

      Ни