Мне всё одно и то же снится:

      Обрыв, паденье в пустоту,

      Летящая по небу птица,

      Её рыданья на лету.

      Отцовский край, лихое время

      Нас держит врозь в своём плену.

      Как опостылевшее бремя,

      Ты тащишь на плечах войну.

      Себя я представляю чаще

      В беседах с думою седой

      Твоей земли кровоточащей

      Комком – расплющенным бедой.

      Живу я, с годами своими всё больше враждуя,

      Они в мою душу вгрызаются глубже и злей.

      С великим трудом арифметику жизни учу я,

      Считая лихие отметки морщин на челе.

      Я понял, что юность была просто словом шутливым,

      Небрежно при мне обронённым кокеткой-судьбой.

      Поэтому стал я в желаньях своих суетливым,

      И поздних прозрений хочу насладиться гурьбой.

      Мгновенья хотят соблазнить меня в жмурки игрою,

      Чтоб я, ими пойманный, чествовал смерти оплот.

      И жизнь моя мнится мне странною свадьбой порою,

      Где, как тамада, выпиваю я кубок забот.

      И, счастья частицы-листки ежедневно теряя,

      Совсем отощал в моём сердце любви календарь.

      Но я воспеваю свободу отцовского края,

      Напевы народа звенят надо мною, как встарь.

      Я чую, что быт мой – незримого боя арена,

      Где бьются отряды друг другу враждебных стихий.

      Звучит в моей памяти вечных сражений сирена,

      В далёких раскатах победы рождая стихи.

      Я ноги к последним шагам на земле приучаю,

      Пока мне по силам тягаться с походкою дней.

      Пью мужества пот я, подобный волшебному чаю,

      И лёд поражений за пазухой тает моей.

      Навечно сроднившись когда-то с конечной дорогой,

      Я тоже исчезну, как призрак, за гиблой чертой.

      Но в стылой могиле мне будет теплее намного,

      Коль станет мой чурт* для бессмертия тростью святой.

      Чурт – надмогильный камень, часто  довольно высокий.

      Дождь задумчиво трётся об окна,

      Будто просит о чём-то, звеня.

      Нескончаемой грусти волокна,

      Словно жилы, идут сквозь меня.

      В этот час, как и я одинокий,

      Снова я беспокойством томим:

      Об Отчизне щемящие строки

      Тихо плачут