Жёлтой луны одинокий паром

      Ночь утащил за собою куда-то.

      Изморозь, в землю вцепившись клещом,

      Плотную почву сосёт воровато.

      Тихим туманом подёрнулась даль,

      Улица гулко звенит под шагами.

      Стылых небес ледяная эмаль

      Тускло блестит над седыми полями.

      В утренней мгле дымоходы сельчан

      Пишут по воздуху строчки витые.

      Тёплыми буквами туч караван

      Сушит торжественно слёзы святые.

      С холодом скованных круглых камней

      Как по команде, синицы взлетают.

      Взмахи их крыльев в глухой тишине

      Чтят моих вздохов крылатую стаю.

      Яблони ветви с мозолями льда

      Греют мечтами застывшие соки.

      Клёнов ватага, кляня холода,

      Кронами нудно скрипит у дороги.

      В каждом подворье засовы ворот

      Сделал слегка серебристыми иней.

      Павшие листья, как стайки сирот,

      Ждут появленья зловредности зимней.

      Вот он природы двухцветный сезон,

      Так же двухцветны и в шахматах доски.

      Эти два цвета живут в унисон —

      Белый и чёрный, как зебры полоски:

      Гор отдалённых белеют штыки,

      Ниже – лесные массивы чернеют,

      Светится зеркало белой реки,

      Мост многотонный чернеет над нею.

      Живо двоится и песня моя,

      Словно погода отцовского края:

      Светится, к свету любовь затая,

      Хмурится, мутную тьму воспевая.

      Сердце царапая чёрной тоской,

      Поздняя осень уходит проворно,

      Делая вдруг мимоходом седой

      Мысль, что о снеге мечтала упорно…

      И снова я осень встречаю в родной стороне.

      Брожу я по лесу, цветастый ковёр приминая.

      Летят перелётные птицы, и кажется мне,

      Что с ними несётся и лет моих прожитых стая.

      Когда затихает рыдающий хор надо мной,

      В своих размышленьях я сразу впадаю в унынье:

      Ушедшие птицы обратно вернутся весной,

      Но лет моих стая останется там – на чужбине…

      Вот также, наверно, и вся моя жизнь пролетит,

      И больше она не увидит чеченские кручи.

      И в знак подтвержденья туманится неба гранит,

      И мучают пленное солнце косматые тучи.

      1981г.

      Кладбище чувствует, как одинок

      Я, посетивший его на закате.

      Как же мне трудно причислить к утрате

      Холмик могильный, лежащий у ног!

      Плачут молитвы во тьме, не таясь,

      Тени вечерние жмутся к могилам.

      Мнится, что сердцу согреть не по силам

      С мертвым покоем незримую связь.

      К чуртам* слетаясь одна за одной,

      Мысли дрожат, словно мокрые птицы…

      Память чадит, как кусок черепицы,

      Бомбою сорванной с крыши родной…

      Чурт