По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.

      По стенам, по столам, по буфетам

      Все могли бы их видеть воочью,

      Их, оставленных ласковым светом,

      Окруженных безрадостной ночью.

      Их больные и слабые тельца

      Трепетали в тоске и истоме

      С той поры, как не стало владельца

      В этом прежде смеявшемся доме.

      Сумрак комнат покинутых душен,

      Тишина с каждым мигом печальней,

      Их владелец был ими ж задушен

      В темноте готической спальни.

      Унесли погребальные свечи,

      Отшумели прощальные тризны,

      И остались лишь смутные речи

      Да рыданья, полны укоризны.

      По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.

      Вздрагивает огонек лампадки,

      В полутемной детской тихо, жутко,

      В кружевной и розовой кроватке

      Притаилась робкая малютка.

      Что там? Будто кашель домового?

      Там живет он, маленький и лысый…

      Горе! Из-за шкафа платяного

      Медленно выходит злая крыса.

      В красноватом отблеске лампадки,

      Поводя колючими усами,

      Смотрит, есть ли девочка в кроватке,

      Девочка с огромными глазами.

      – Мама, мама! – Но у мамы гости,

      В кухне хохот няни Василисы,

      И горят от радости и злости,

      Словно уголечки, глазки крысы.

      Страшно ждать, но встать еще страшнее.

      Где он, где он, ангел светлокрылый?

      – Милый ангел, приходи скорее,

      Защити от крысы и помилуй!

      Змей взглянул, и огненные звенья

      Потянулись, медленно бледнея,

      Но горели яркие каменья

      На груди властительного Змея.

      Как он