Моя вечерняя звезда,

      Моя последняя любовь!

      На потемневшие года

      Приветный луч пролей ты вновь!

      Средь юных, невоздержных лет

      Мы любим блеск и пыл огня;

      Но полурадость, полусвет

      Теперь отрадней для меня.

      Все сверстники мои давно уж на покое,

      И младшие давно сошли уж на покой;

      Зачем же я один несу ярмо земное,

      Забытый каторжник на каторге земной?

      Не я ли искупил ценой страданий многих

      Всё, чем пред Промыслом я быть виновным мог?

      Иль только для меня своих законов строгих

      Не властен отменить злопамятливый Бог?

      Давно мне сердце говорило:

      Пора, младый певец, пора,

      Оставив шумный град Петра,

      Лететь к своей подруге милой,

      Чтоб оживить и дух унылый,

      И смутный сон младой души

      На лоне неги и свободы,

      И расцветающей природы

      Прогнать с заботами в тиши.

      Настал желанный час – и с тройкой

      Извозчик ухарской предстал,

      Залился колокольчик звонкой —

      И юный друг твой поскакал…

      Едва заставу Петрограда

      Певец унылый миновал,

      Как разлилась в душе отрада,

      И я дышать свободней стал,

      Как будто вырвался из ада…

      Не сбылись, мой друг, пророчества

      Пылкой юности моей;

      Горький жребий одиночества

      Мне сужден в кругу людей.

      Слишком рано мрак таинственный

      Опыт грозный разогнал,

      Слишком рано, друг единственный,

      Я сердца людей узнал.

      Страшно дней не ведать радостных,

      Быть чужим среди своих,

      Но ужасней истин тягостных

      Быть сосудом с дней младых.

      С тяжкой грустью, с черной думою

      Я с тех пор один брожу

      И могилою угрюмою

      Мир печальный нахожу.

      Всюду встречи безотрадные!

      Ищешь, суетный, людей,

      А встречаешь трупы хладные

      Иль бессмысленных детей…

      Как хороши, как свежи были розы

      В моем саду! Как взор прельщали мой!

      Как я молил весенние морозы

      Не трогать их холодною рукой!

      Как я берег, как я лелеял младость

      Моих цветов заветных, дорогих;

      Казалось мне, в них расцветала радость,

      Казалось мне, любовь дышала в них.

      Но в мире мне явилась дева рая,

      Прелестная, как ангел красоты;

      Венка из роз искала молодая —

      И я сорвал заветные цветы.

      И