И было так, что благостной порой,

      Когда вокруг всё полнится цветеньем,

      И каждый зверь любовною игрой

      Натешиться стремится с упоеньем,

      Старейшины Палладиум святой

      Пришли почтить смиренным подношеньем;

      На этот праздник, столь желанный, в храм

      Стеклось немало рыцарей и дам.

      И там же Крисеида молодая

      Была в наряде траурном своем,

      Всех прочих дам красою побеждая,

      Как роза, что затмит весенним днем

      Фиалку, дивной прелестью сияя,

      Она на этом празднике святом

      Стояла в храме возле врат смиренно,

      Изящна, величава, несравненна.

      Троил бродил, слонялся тут и там,

      Как то у праздных юношей обычно,

      С товарищами озирал он храм,

      Туда, сюда поглядывал привычно,

      Похваливая тех иль этих дам,

      Иных бранил, но так, чтобы прилично,

      Кто менее понравился ему,

      Был рад свободе, судя по всему.

      Пока блуждал, увидел он кого-то,

      Кто пристально за девушкой следил

      И воздыхал, томим своей заботой.

      Смеясь, сказал товарищам Троил:

      «Несчастный, видно, угодил в тенета

      И сам себя ярмом отяготил,

      Отдавшись добровольно даме в руки;

      Увидите, что тщетны будут муки.

      Зачем нам женщинам дарить любовь?

      Как листья на ветру, так сто раз на день

      Меняются сердца их вновь и вновь,

      А наш кошмар им вовсе не досаден,

      Не знают, как кипит влюбленных кровь,

      Что в них огонь жесток и беспощаден.

      О, счастлив тот, кто воздержаться смог,

      Себя от власти чар их уберег!

      Имел я глупость испытать доселе,

      Насколько этот пламень лют и зол,

      И коль скажу, что я в нем ни веселий,

      Ни вежества в то время не нашел,

      Солгу, конечно; но на самом деле

      Я радость лишь ничтожную обрел

      В сравненье с пыткой и тоской страдальной,

      Что получил от той любви печальной.

      Я спасся и того благодарю,

      Кто больше, чем я сам к себе, участья

      Явил ко мне – о Зевсе говорю,

      В нем благо всё, и он вернул мне счастье.

      На пользу мне, что я на тех смотрю,

      Кто страждет от любви как от ненастья,

      Они в ловушке по своей вине;

      Разинями назвать их впору мне».

      О слепота, мрачащая наш разум!

      Как часто замыслам людским вразрез

      Идет всё то, что приключится разом!

      В Троиле дух злословия воскрес,

      Трунил он над любовью, но тем часом

      Всё на него же волею небес

      Обрушилось, поскольку в эту пору

      В тот храм пробраться довелось Амору.

      Итак, то над одним, то над другим

      Троил смеялся с едкими речами,

      И зачастую спутникам своим

      Он