Екатеринодарская мафия имела свой загородный клуб невдалеке от Кубанского водохранилища. Туда и съехались воротилы подпольного бизнеса, чтоб избрать себе нового руководителя.

      Заседание происходило за уставленным закусками и выпивкой длинным столом. Уже успели выступить основные докладчики, и теперь совершались прения. Только что за матерные излишества отключили 15-й микрофон, а 6-й и 23-й яростно переругивались по национальному вопросу, когда высокая обитая медью дверь, распахнувшись, ударилась о стену, и в зал вперёд ногами влетели четверо дюжих охранников.

      Следом за ними в помещение ворвался со двора скрытноглазый ветер, похожий на заблудившегося среди собственного бреда зимогора. А за спиной ветра вошёл оборванный мужик с чёрной от пороховой гари рожей и с забитыми волосяной растительностью ноздрями. Широко набухшие тёмные круги под глазами делали его похожим на жаждущее крови чудовище или ещё кого похуже… Мужик поднял над головой противопехотную гранату и, зажав пальцами предохранительную дужку взрывателя, выдернул чеку.

      Уголовные авторитеты враз позабыли о словесном мусоре и замерли, узнав в пришельце нашумевшего майора безопасности.

      – Приказую всем оставаться по своих местах! – грозно прокричал Скрыбочкин, у которого в одном глазу туманисто колыхались недосмотренные сны прошедшей ночи, а в другом коловертились отблески незатухающих сражений на невидимом фронте. – Сидеть смирно и никуда не рыпаться! Не то увидите, што я с вами шуток шутковать не собираюсь. Ежли хучь один из вас с места ворохнётся – я и задумываться про дальнейшее не стану: сразу расслаблюсь пальцами. Увсех тогда разорвёт на шматки, даже пискнуть не успеете! Очень легко и просто!

      Никто, разумеется, и не пытался шевелиться ради надежды на свою – хотя бы частичную – сохранность. В помещении стояла такая тишина, что казалось в ней можно утопиться.

      Скрыбочкин строго повёл глазами слева направо и удовлетворённо выхаркнул из горла лишнюю мокроту. Затем обернулся через плечо:

      – Гля, Семён, сколько зелья на стол повыставили, с-с-собаки недобитые. А нас хотели на сухомятке взапертях держать.

      При этих его словах из дверного проёма тяжёлой поступью выпучился прапорщик Парахин с миномётным стволом на плече – и, враждебно пошевелив носом, присовокупил своё однокоренное мнение:

      – Некрасивая байда получается. За это кончить весь ваш гадючий клубок одною миной. Так, мне кажется, будет правильнее всего – шоб другим не повадилось жировать и веселиться, когда у других на душе погано.

      – Кончать будешь не здесь, – шагнул к закускам Скрыбочкин. – Гляди мне, не фулигань. А то знаю я тебя: сдуру