ГАНИМЕД /Ganymede/, в древнегреч. мифологии сын царя Трои Троса и нимфы Каллирои.

      Возбудил страсть верховного бога Зевса, который похитил его, приняв образ орла. На Олимпе Г. служил виночерпием богов. На античных вазах и панно часто изображался с петушком в руках – традиционным атрибутом эромена.

      «Не жил и не бродил доселе по белу свету красивее юноша, чем царевич Ганимед. Волосы у него были золотые, кожа – как теплый мед, губы – нежный, сладостный призыв отдаться чокнутым чарующим поцелуям.

      Девушки и женщины всех возрастов, говорят, вопили и даже падали без чувств, стоило ему на них взглянуть. Мужчины, что прежде никогда и не помышляли о привлекательности людей своего же пола, чуяли, как колотятся их сердца, как разгоняется и бьется в ушах кровь, – от одного вида Ганимеда. Во рту у них пересыхало – и вот уже несло их болтать глупую чепуху, говорить что угодно, лишь бы угодить ему или привлечь его внимание. Добравшись домой, они писали и тут же рвали в клочки стихотворения, где рифмовались «ресницы» и «ягодицы», «плечи» и «речи», «ноги» и «боги», «млад» и «рад», «малыш» и «томишь», а также «страсть» и «проп?сть».

      В отличие от многих рожденных с кошмарным преимуществом красоты, Ганимед не был заносчивым, капризным или избалованным. Повадки имел милые и непринужденные. Когда улыбался, улыбка получалась доброй, а янтарные глаза светились дружелюбным теплом. Знавшие его ближе всех говорили, что внутренняя красота Ганимеда равнялась внешней или даже превосходила ее.

      Не будь он царевичем, суеты вокруг его ослепительной красы, наверное, происходило бы больше, и жизнь Ганимеда сделалась бы невозможной. Но поскольку он был любимым сыном великого правителя, никто не решался его соблазнять, и Ганимед жил безупречной жизнью среди друзей, увлекался лошадьми, музыкой, спортом. Предполагалось, что однажды царь Трой подберет ему в пару какую-нибудь греческую царевну, и Ганимед вырастет в пригожего зрелого мужчину. Молодость – штука быстротечная, как ни жаль.

      Но не учли они Царя богов. То ли до Зевса дошел слух об этом сияющем маяке юношеской красы, то ли Зевс сам случайно его увидел – неведомо. Зато запечатлено, что бог попросту с ума сошел от желания. Вопреки царственной родословной этого значимого смертного, невзирая на скандал, какой мог бы в итоге разразиться, несмотря на непременную ярость и ревнивое бешенство Геры, Зевс обернулся орлом, ринулся вниз, скогтил юношу и улетел с ним на Олимп.

      Ужасный это поступок, но, как ни удивительно, оказалось, что это не просто жест бездумной похоти. Тут действительно похоже на самую настоящую любовь. Зевс обожал юношу и не желал разлучаться с ним. Их физическая любовь лишь укрепила его обожание. Бог наделил возлюбленного даром бессмертия и вечной юности, назначил его своим виночерпием. Отныне и до скончания времен Ганимед останется тем самым, чья красота тела и души совершенно сразила Зевса. Все остальные боги, за неизбежным исключением Геры, появлению на небесах этого юноши обрадовались. Ганимеда невозможно было не любить – его присутствие озаряло весь Олимп.

      Зевс отправил Гермеса