DUализмус. Трава тысячелистника. Ярослав Полуэктов
Читать онлайн книгу.
девочка, названная родителями Олеси и с согласия самой матери Грунькой, или Грушенькой – по обстоятельствам любви и настроения, настолько наивна и простодушна, что на расспросы отца, не задумываясь о последствиях, она «сдавала» мамку со всеми потрохами, загулявшую вдруг. От тошнотворного одиночества при здравствующем муже.
Благодаря уловкам матери и славного, но чужого мужика, Грунька затягивала себя, и, получается, что чуть ли ни с пелёнок, в хитроумные истории человеческих измен. Какая же блестящая аморалка при такой ранней учёбе ждала её впереди! Тьфу, тьфу, не сглазить бы и не накаркать.
Прелестно картавя язычком, Груня запросто и не единожды выдавала хитрому своему папаше – разведчику и провокатору – подпольную кличку Кирьяна Егоровича.
После этаких лаконичных, но всё-таки поддающихся расшифровке Грунькиных докладов, настоящему Папаше не составило бы особого труда выследить место встреч проклятого сердцееда-разлучника с его женой и прижать к законной стенке. Там и расплатиться.
Но, слава богу! Существует и эффективно работает спасительная частица «БЫ»!
Предательства Груньки творились после совершенных преступлений, а не до того. Поэтому шкура Кирьяна Егоровича долго оставалась, как говорится, в целостности и сохранности. Не сверлила её ни ржавая пуля, ни бодали её рога поделом обманутого, проученного ревнивца и последнего гада.
Лицо Кирьяна Егоровича краснело. Но, вовсе не от стыда, а от счастья общения с милой Олесей. На какой—нибудь безопасной территории любви. А вовсе даже не на болоте, куда ходят разные блудящие охотники, и где по велению писателей разбиваются сердца наивных колдуний.
Грушенька едва научилась складывать слова из звуков, а до подобия предложений ещё не дошло. Это удачное обстоятельство в определённой степени помогало любовной паре пребывать в тайных сношениях. Какое неудобное слово!
До определённой поры.
Грушенька росла как на дрожжах.
Лепеча, твердел её язычок.
Ширился лексикон и узнавались слова-опыты.
Жарились и множились полуслова-первоблины.
И звали этого дяденьку – нового мамкиного друга, и даже не коллегу по учительской деятельности, а случайного встречного в кафе – по мановению Грунькиного волшебного язычка—палочки – по французски скромно.
«Дада Кигян». Конечно же от «дядя Кирьян».
На встречи с Дадой Кигяном, в случае, если не была запланирована постель, мама брала с собой молчунью Груньку.
Мама Олеся убивала сразу двух зайцев.
Первый заяц: она прогуливала Груньку – все равно её надо прогуливать на свежем городском воздухе с примесью местной промцивилизации.
Заяц номер два: она общалась с представителем мужского пола. Как славненько!
В её возрасте это было пусть и худой, но, всё ж-таки хоть какой-то пилюлей от излишнего квартирного