DUализмус. Трава тысячелистника. Ярослав Полуэктов
Читать онлайн книгу.
Кирьян Егорович не привык, строя из себя чопорного графа. Но тут он потянулся к Олесе и неловко, чуть ли не первый раз в жизни по отношению к женщине, чмокнул в висок.
Пульсирует. Тонкая прозрачная кожа. Под кожей теплилась любовь.
– Не надо, – тихо произнесла Олеся, – Грунька видит.
Подъехал лифт.
Вышла гражданка с авоськой сплюснутого вида. Окинула троицу подозрительным взором.
Ах, это соседка по Олесиной площадке. Как запросто прокололась: зачем вот запёрлись втроём.
Олеся мгновенно покраснела: «Здрасьте, А.Т.».
Кирьян Егорович удостоил незнакомую А.Т. кивком графской головы.
Олеся с Грунькой зашли в кабину. Попрощались в третий или четвёртый раз.
Бабахнула дверь. Тронулся лифт.
Из шахты звон колокольчика: «Дада Кигян! А—а—а! Бе—е!»
Грунька упорно рвалась назад. В козлячье стадо Дады Кигяна.
♫♫♫
Проснувшись на следующий день и, как обычно, раньше всех, Грунька для порядка похныкала.
Нашла за подушкой медвежонка. Прижала к себе.
Глядя на красавицу мать, спящую счастливо и крепко, как непорочная дева после посещения её ангелом—имитатором, Грунька, словно утреннюю молитву, зашептала—запела: «Дада кигян, дада кигян».
♫♫♫
Манная каша.
Грунька развалилась в стуле, подмяв подушку.
Вертясь и эпизодически поперхиваясь, она тренирует французско—китайский прононс. На все лады: «Дада Кхыгян, кхилян, кхигянь».
Укладывая медвежонка спать, Грунька твердила то же самое.
С каждым разом получалось чище и понятней.
Для взрослых это означало одно: приближается беда разоблачения.
Грунька явно готовилась «сдать» Кирьяна Егоровича в паре с мамой и бабе, и деду, и папе Серёже.
Бабушка из новых внучкиных речей не поняла ничего: болтает и болтает себе ребёнок. Пусть болтает.
Дедушка, будучи мудрым милиционером на пенсии, заподозрил неладное.
Конец спокойствию. Или того хуже. Такого огромного шила в мешке не утаить.
♫♫♫
Олеся нервничает.
Совсем расстроившись, звонит подружке.
Та – тоже с филологическим образованием. Оканчивали институт в одной группе. Только Юля осталась преподавателем ВУЗа. Она рассчитывала на диссертацию и соответствующее повышение в зарплате. Более патриотичная Олеся ринулась в школьное образование.
Юля уже «в курсе Кирьяна Егоровича». Она понимает возникшие Олесины проблемы. Эту внезапную, малообоснованную дружбу она не приветствует. Но и не мешает. Прикрывает, не болтая лишнего. Посмеивается. Изредка подкалывает за верхоглядство.
– Наивная ты, Олеська, – выговаривала лучшей подруге, – рискуешь, а не понятно ради чего. Подумай своей берёзовой головой.
– Он умный и добрый человек.
Недоверчиво: «Ну да? А не хитрый?»
Олеся сопротивляется: «Мне он даже нравится… Иногда».
Ей