Небом вспененным одеты,

      Безутешные, как дети, —

      Сумасшедшие поэты

      Сумасшедшего столетья!

      Песнопевцы вен бурлящих,

      Вскрытой страсти водопадов,

      Меж ветвей телесной чащи

      Густолистых – смерть не спрятав,

      Как богов, разбив каноны

      Ради тайны непостижной, —

      Убегаете…За вами —

      Века злобного погоня,

      Ваши лица – дальше, тише, —

      Мрак. Не передать словами…

      Хвойный вечер утешенья и защиты,

      Небо душу облекло – огромный плед,

      Деревянная калитка в сад сокрытый,

      Жизнь трепещет, как в листве фонарный свет.

      Вот я снова здесь.

      Я возвращаю Слово,

      В детстве сумеречном взятое в залог.

      Слышу, как в другой стране рыдают вдовы,

      Как, смеясь, растет в дверях чертополох.

      Я хотел в столетье этом не собою,

      Но несчетными рожденьями прожить.

      Ночь трясло. Шатало землю с перепою.

      А сейчас цветок спросонья чуть дрожит.

      Я бывал в смешенье судеб сразу всеми —

      И в отчаянье спасенье узнавал,

      Был прологом и узлом в земной поэме,

      Открывал страстей всемирный карнавал.

      Не чуждаясь унижения и славы,

      Я в соборе и в ночлежном доме пел,

      Босиком прошел весь этот век кровавый,

      И от казни уберечься не успел.

      Вот я снова здесь. Я возвращаю Слово —

      В детстве явленную тихую любовь.

      Погляди, Учитель мой белоголовый:

      Даль созвездий – это свет моих следов.

      Там, над Летой – ветряная мельница:

      Это время медленно и страстно

      Перемалывает в пыль пространство,

      В россыпь звезд. —

      А ввысь на крыльях ленится

      Вознестись. Оно стоит на месте,

      И, вращая ливнями и лунами,

      Хочет душу размолоть в возмездье

      За беседы с птицами безумными.

      Там, над Летой – ветряная ягода

      В холодах созрела и повисла:

      Это ум несет желаний тяготы,

      Это мысль вращает страхов числа.

      Над рябиной каменной, осенней —

      Звездный ком с измятым скорбью ликом,

      Что постиг духовность не по книгам —

      И уже не чает воскресенья…

      Тот, кто из тучи испил грозовой,

      Кто окунал свои руки в лаву —

      Нет, не мертвец, но только живой

      Бога небесного славит!

      Только кто звезды срывал, как плоды,

      Кто на земле научился

      Видеть на скалах веселья следы,

      В лиственный лес разворачивать числа —

      Кто человечество наперечет

      Знает, моря – как свои пять пальцев,

      Кто зеленеющий лист рассечет

      Вдоль – в глубине созреваний скитаться,

      Кто поднимался из тьмы гробовой,

      Чтоб на рассвете