Солнце катится, кудри мои золотя,

      Я срываю цветы, с ветерком говорю.

      Почему же не счастлив я, словно дитя,

      Почему не спокоен, подобно царю?

      На испытанном луке дрожит тетива,

      И все шепчет и шепчет сверкающий меч.

      Он, безумный, еще не забыл острова,

      Голубые моря нескончаемых сеч.

      Для кого же теперь вы готовите смерть,

      Сильный меч и далеко стреляющий лук?

      Иль не знаете вы – завоевана твердь,

      К нам склонилась земля, как союзник и друг;

      Все моря целовали мои корабли,

      Мы почтили сраженьями все берега.

      Неужели за гранью широкой земли

      И за гранью небес вы узнали врага?

      Созидающий башню сорвется,

      Будет страшен стремительный лет,

      И на дне мирового колодца

      Он безумье свое проклянет.

      Разрушающий будет раздавлен,

      Опрокинут обломками плит,

      И, Всевидящим Богом оставлен,

      Он о муке своей возопит.

      А ушедший в ночные пещеры

      Или к заводям тихой реки

      Повстречает свирепой пантеры

      Наводящие ужас зрачки.

      Не спасешься от доли кровавой,

      Что земным предназначила твердь.

      Но молчи: несравненное право –

      Самому выбирать свою смерть.

      Мой старый друг, мой верный Дьявол,

      Пропел мне песенку одну:

      «Всю ночь моряк в пучине плавал,

      А на заре пошел ко дну.

      Кругом вставали волны-стены,

      Спадали, вспенивались вновь,

      Пред ним неслась, белее пены,

      Его великая любовь.

      Он слышал зов, когда он плавал:

      «О, верь мне, я не обману»…

      «Но помни, – молвил умный Дьявол, –

      Он на заре пошел ко дну».

      Над пучиной в полуденный час

      Пляшут искры, и солнце лучится,

      И рыдает молчанием глаз

      Далеко залетевшая птица.

      Заманила зеленая сеть

      И окутала взоры туманом,

      Ей осталось лететь и лететь

      До конца над немым океаном.

      Прихотливые вихри влекут,

      Бесполезны мольбы и усилья,

      И на землю ее не вернут

      Утомленные белые крылья.

      И когда я увидел твой взор,

      Где печальные скрылись зарницы,

      Я заметил в нем тот же укор,

      Тот же ужас измученной птицы.

      За покинутым бедным жилищем,

      Где чернеют остатки забора,

      Старый ворон с оборванным нищим

      О восторгах вели разговоры.

      Старый ворон в тревоге всегдашней

      Говорил,