Сегодня я слово хочу сказать

      Всем тем, кому золотых семнадцать,

      Кому окрыленных, веселых двадцать,

      Кому удивительных двадцать пять.

      По-моему, это пустой разговор,

      Когда утверждают, что есть на свете

      Какой-то нелепый извечный спор,

      В котором воюют отцы и дети.

      Пускай болтуны, что хотят, твердят,

      У нас же не две, а одна дорога,

      И я бы хотел вам, как старший брат,

      О ваших отцах рассказать немного.

      Когда веселитесь вы или даже

      Танцуете так, что дрожит звезда,

      Вам кто-то порой с осуждением скажет:

      – А мы не такими были тогда!

      Вы строгою меркою их не мерьте,

      Пускай. Ворчуны же всегда правы.

      Вы только, пожалуйста, им не верьте, –

      Мы были такими же, как и вы!

      Мы тоже считались порой пижонами

      И были горласты в своей правоте,

      А если не очень-то были модными,

      То просто возможности были не те.

      Когда ж танцевали мы или бузили,

      Да так, что срывалась с небес звезда,

      Мы тоже слышали иногда:

      – Нет, мы не такими когда-то были!

      Мы бурно дружили, мы жарко мечтали.

      И все же порою – чего скрывать! –

      Мы в парты девчонкам мышей совали,

      Дурили, скелетам усы рисовали,

      И нам, как и вам, в дневники писали:

      «Пусть явится в срочном порядке мать!»

      И все-таки в главном, большом, серьезном

      Мы шли не колеблясь, мы прямо шли,

      И в лихолетье свинцово-грозном

      Мы на экзамене самом сложном

      Не провалились, не подвели.

      Поверьте, это совсем не просто –

      Жить так, чтоб гордилась тобой страна,

      Когда тебе вовсе еще не по росту

      Шинель, оружие и война.

      Но шли