Но разве же зазорна иль позорна

      В усталом сердце брызнувшая новь?!

      Любви и впрямь «все возрасты покорны»,

      Когда придет действительно любовь!

      Бывает так: спокойно, еле-еле

      Живут, как дремлют в зиму и жару.

      А вы избрали счастье. Вы не тлели,

      Вы горячо и радостно горели,

      Горели, словно хворост на ветру.

      Пускай бормочет зависть, обозлясь,

      И сплетня вслед каменьями швыряет.

      Вы шли вперед, ухабов не страшась,

      Ведь незаконна в мире только грязь,

      Любовь же «незаконной» не бывает!..

      Дворец культуры. Отшумевший зал.

      И вот мы трое, за крепчайшим чаем.

      Усталые, смеемся и болтаем.

      Что знал тогда я? Ничего не знал.

      Но вслушивался с легким удивленьем,

      Как ваши речи из обычных слов

      Вдруг обретали новое значенье,

      И все – от стен до звездного круженья –

      Как будто говорило про любовь!

      Да так оно, наверное, и было.

      Но дни у счастья, в общем, коротки.

      И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,

      Она, как птица, первой заплатила

      За «сто часов» блаженства и тоски…

      А в зимний вечер, может, годом позже

      Нас с ним столкнул людской водоворот.

      И, сквозь беседу, ну почти что кожей

      Я чувствовал: о, как же непохожи

      Два человека – нынешний и тот.

      Всегда горячий, спорщик и боец,

      Теперь, как в омут, погруженный в лихо,

      Брел, как во сне, потерянный и тихий,

      И в сердце вдруг, как пуля: «Не жилец!..»

      Две книги рядом в комнатной тиши…

      Как два плеча, прижатые друг к другу.

      Две нежности, два сердца, две души,

      И лишь любовь одна, как море ржи,

      И смерть одна, от одного недуга…

      Но что такое смерть или бессмертье?!

      Пусть стали тайной и она и он,

      И все же каждый верен и влюблен

      И посейчас, и за чертою смерти!

      Две книги рядом, полные тепла,

      Где в жилах строк – упругое биенье.

      Две книги рядом, будто два крыла,

      Земной любви – живое продолженье.

      Я жал вам руки дружески не раз,

      Спеша куда-то в городском трезвоне,

      И вашу боль, и бури ваших глаз –

      Все ваше счастье, может, в первый раз,

      Как самородок, взвесил на ладони.

      И коль порой устану от худого,

      От чьих-то сплетен или мелких слов,

      Махну рукой и отвернусь сурово.

      Но лишь о вас подумаю, как снова

      Готов сражаться насмерть за любовь!