Я вижу каменное небо

      Над тусклой паутиной вод.

      В тисках постылого Эреба

      Душа томительно живет.

      Я понимаю этот ужас

      И постигаю эту связь:

      И небо падает, не рушась,

      И море плещет, не пенясь.

      О, крылья бледные химеры

      На грубом золоте песка

      И паруса трилистник серый,

      Распятый, как моя тоска!

      Вечер нежный. Сумрак важный.

      Гул за гулом. Вал за валом.

      И в лицо нам ветер влажный

      Бьет соленым покрывалом.

      Всё погасло. Всё смешалось.

      Волны берегом хмелели.

      В нас вошла слепая радость –

      И сердца отяжелели.

      Оглушил нас хаос темный,

      Одурманил воздух пьяный,

      Убаюкал хор огромный:

      Флейты, лютни и тимпаны…

      Убиты медью вечерней

      И сломаны венчики слов.

      И тело требует терний,

      И вера – безумных цветов.

      Упасть на древние плиты

      И к страстному Богу воззвать,

      И знать, что молитвой слиты

      Все чувства в одну благодать!

      Растет прилив славословий –

      И вновь, в ожиданьи конца,

      Вином Божественной крови

      Его – тяжелеют сердца;

      И храм, как корабль огромный,

      Несется в пучине веков.

      И парус духа бездомный

      Все ветры изведать готов.

      Как облаком сердце одето

      И камнем прикинулась плоть,

      Пока назначенье поэта

      Ему не откроет Господь:

      Какая-то страсть налетела,

      Какая-то тяжесть жива;

      И призраки требуют тела,

      И плоти причастны слова.

      Как женщины, жаждут предметы,

      Как ласки, заветных имен.

      Но тайные ловит приметы

      Поэт, в темноту погружен.

      Он ждет сокровенного знака,

      На песнь, как на подвиг, готов:

      И дышит таинственность брака

      В простом сочетании слов.

      Осенний сумрак – ржавое железо –

      Скрипит, поет и разъедает плоть:

      Что весь соблазн и все богатства Креза

      Пред лезвием твоей тоски, Господь!

      Я как змеей танцующей измучен

      И перед ней, тоскуя, трепещу;

      Я не хочу души своей излучин,

      И разума, и Музы не хочу…

      Достаточно лукавых отрицаний

      Распутывать извилистый клубок;

      Нет стройных слов для жалоб и признаний,

      И кубок мой тяжел и неглубок!

      К чему