Наш край и хладен и суров,

      Покрыто небо мглой ненастной,

      И вместо солнца шар чуть ясный

      Меж серых бродит облаков.

      Но иногда – вослед деннице, –

      Хоть редко, хоть однажды в год,

      Восстанет утро в багрянице,

      И день весь в золоте взойдет,

      И, пропылав в лазурных безднах,

      Утонет в пурпурной заре,

      И выйдет ночь в алмазах звездных

      И в чистом лунном серебре.

      Счастлив, кого хоть проблеск счастья

      В печальной жизни озарил!

      Счастлив, кто в сумраке ненастья

      Улыбку солнца захватил!

      Суров наш край. Кругом всё плоско.

      В сырой равнине он лежит.

      В нем эхо мертвое молчит

      И нет на клики отголоска.

      Без обольщения окрест

      Скользят блуждающие взгляды.

      Но посреди сих скудных мест

      Есть угол воли и отрады.

      Там рощи скинулись шатром

      И отразились озерами,

      И дол, взволнованный холмами,

      Широким стелется ковром;

      Под светлым именем Парнаса

      Пригорок стал среди холмов,

      И тут же сельского Пегаса

      Хребет оседланный готов.

      Блажен, кто там хотя однажды

      С своею музою летал

      И бурный жар высокой жажды

      Стихом гремучим заливал!

      Суров наш край, повит снегами, –

      И часто, вскормлены зимой,

      В нем девы с ясными очами

      Блестят безжизненной красой.

      Но есть одна… зеницу ока

      Природа жизнью ей зажгла

      И ей от Юга и Востока

      Дары на Север принесла.

      Блажен,