«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина. Фаддей Булгарин
Читать онлайн книгу.
той прославленной проницательности и таланта; только хорошо цитирует страницы, широко выписывает тексты и т. д., и т. д. Не поблагодарил бы я, если б получил такие похвалы.
О перемене судьбы вашего журнала мы уже слышали несколько времени тому назад.
Если б я мог где найти год рождения Мнишех, не замедлил бы известить вас, но мало надежды. И Онацевич в этом ничем не может помочь. Я советовался с Онацевичем насчет Карамзина, и он меня сильно побуждал против историографа. Что там случилось с г. Сенковским? Точно провалился в Эбсамбольскую пропасть[179].
11. Ф. В. Булгарин И. Лелевелю
4 апреля 1823 г.
Четыре недели продолжалось в Сенате слушание моего дела, от которого зависит участь моя и моего семейства, поэтому не только не имел времени заниматься литературой, но и совершенно прекратил писать письма. Нынче, имея больше свободного времени, принялся за перевод Вашей критики, так как мне не дают покою: не могу показаться ни в домах, ни на улице – первый вопрос; что же ваш Лелевель? что умолк? Извините, милостивые государи, мой Лелевель не молчит, но Сенат связал мне руки. Вчера получил с почты 63-е письмо от подписчиков, упрекающих меня, что я не держу обещания; письма эти я пришлю вам, чтобы вы их сохранили на память. Говорят, что и августейшему монарху понравилось ваше вступление. Правда, что статья, которую я перевожу теперь, вообще-то не будет так интересна для русских, поскольку разбор Карамзина перемешан здесь с замечаниями на Нарушевича, которого здесь совершенно не знают, а поэтому выставление его свойств и недостатков, сравнение с Карамзиным – есть вещь двусмысленная, все равно если бы кто, критикуя Нарушевича, сравнивал его с китайским историком Фу-ки-сан. Но ваши мысли о Карамзине и общие исследования об истории, без сомнения, найдут сочувствие и похвалы. Я должен несколько отступить от научных предметов, чтобы вам высказать мои мысли, опасения и надежды. Я на седьмом году жизни был привезен в Россию. Любовь к старой Польше и надежда, что край этот воскреснет, завели меня во Францию, любя все-таки Польшу comme une être methaphysique qui n’existe que dans l’histoire[180]. Я никогда не полагался на моих земляков, так как никто на свете не изменяет так скоро своих убеждений, как поляки, никто так скоро не разрывает связей, не отказывается от начатого труда, как наши любезные земляки. Поэтому, при глубочайшем к вам уважении, при сильнейшем энтузиазме, возбуждаемом вашими литературными трудами, я все был в тревожном состоянии духа со времени обещания вашего прислать мне критику на Карамзина, то есть с ноября 1821 г. до настоящего времени. Вы это заметили и справедливо сделали мне выговор; но, полагая, что лучший способ действия есть откровенность, я поэтому высказываю мои мысли, уверенный в Вашем благородстве, что вы не примете этого в дурную сторону. Таким образом, получивши теперь письмо ваше, в котором вы требуете возвращения Вашего оригинала, я до смерти испугался, не какие-нибудь ли подкопы моих врагов и завистников побудили вас к этому шагу. Издатель «Инвалида», мой главный враг,
Абу-Симбел (также Эбсамбул) – археологический памятник на юге Египта, обнаруженный в 1813 г. Он состоит из двух огромных пещерных храмов, высеченных на склоне горы фараоном Рамзесом II в XIII в. до н. э. Сенковский видел его во время путешествия по Египту и описал в следующем очерке: Краткое начертание путешествия в Нубию и верхнюю Эфиопию (Отрывок из дневных путевых записок Иосифа Сенковскаго) // СА. 1822. № 1. С. 70–113; очерк в том же году был издан на польском языке: Wyiątek z opisu podrózy do Nubii i wyższej Etiopii. СПб., 1822. Однако про пропасть в нем ничего нет. Лишь в 1835 г. Сенковский опубликовал подробное описание поездки: Эбсамбул. Нубийские сцены // Библиотека для чтения. 1835. Т. 8. С. 219–244; Т. 9. С. 69–110. Здесь он писал, что снаружи вход в храм засыпан песком, а когда отрывают узкий проход в него, то внутри пол оказывается довольно далеко; поэтому он провалился в эту «пропасть». Лелевель мог слышать рассказ о посещении храма от самого Сенковского, когда тот после длительного пребывания на Востоке вернулся в 1821 г. в Вильно и лишь затем, через несколько месяцев, отправился в Петербург.
как нечто метафизическое, которое существует только в истории (