Первый узбек: Канувшие в вечность. Наталия Николаевна Трябина
Читать онлайн книгу.
скрепеля. Самые большие кувалды после десяти-пятнадцати взмахов оттягивали руку, увесистые были, не меньше батмана.
За то время, что молодые мужчины проработали на строительстве, они научились махать кувалдами, работать зубилами и скрепелями. Али попробовал работать попеременно обеими руками, перекладывая кувалду из правой руки в левую и обратно. Всевышний запрещает многие вещи делать левой рукой, она считается грязной, но кувалда тоже не сверкает чистотой, а махать одной рукой, с зажатой в ней кувалдой, целый световой день, уж очень тяжело.
Когда братья начали работать у мастера Санджара в Афарикенте, тот обломал об их спины кучу хворостин, и его суковатая палка тоже не отдыхала, устод вдалбливал в их головы – работать можно лишь правой рукой! Ну кто это сказал? В Коране об этом ничего нет, братья хоть и не сдавали экзамены на звание кари,* священную книгу знали почти наизусть. Про кувалды и мастерки там ничего не написано. Мастер Уткир* замечания не делал, разрешал работать то левой, то правой рукой.
Дженгиз-эфенди не обращал внимания на то, какой рукой братья работают, но заметил, что обе руки у молодых мужчин работают одинаково хорошо. И пожалел, что в своё время не придумал такого способа. Сейчас его правая рука почти бездействовала, поднять что-то тяжелее двух батманов этой рукой он не мог. Рука начинала ныть в локте, боль отдавалась в плечо и запястье.
А эти хитрецы поняли, что можно изуродовать руки, и начали менять их. Мастер не заметил огрехов, они так старались и ловили каждое его слово, что наказания, часто применяемые для острастки лентяев, ни разу не коснулись его подопечных.
Дорога проходила берегом Мраморного моря, повозки передвигались по каменистой колее среди обильной низкорослой зелени. Кустарники были густыми и многоликими. Разобрать, где заканчивается одно растение и начинается другое, было невозможно. Растительность постепенно наползала на горы и становилась более высокой и яркой. Выше по склону в горах разглядеть отдельные деревья было трудно, они сливались в сине-зелёное марево, где плавно смешивались с далёким горизонтом.
С другой стороны дороги было море. Оно было тёплое. Братья соскучились по купанию и каждый вечер залезали в ласковую солёную воду. Они хорошо знали по рассказам бобо Одыла, что вода в морях солёная, но она оказалась не просто солёной. Вода была горьковатой, с привкусом какой-то гадости. Она щипала язык и оставляла во рту неприятную горчинку.
– Ульмас, а ты не хочешь попробовать, какая на вкус морская вода? – на первом же привале спросил Али брата, осторожно лизнув воду из горсти. Шутка удалась.
Ульмас, сложив ладони ковшиком, со всей дури хлебнул горько-солёную мерзопакость, закашлялся, начал отплёвываться и брызгать в брата водой.
Остальные погонщики не спешили лезть в воду. Они скромненько ждали на берегу, когда братья накупаются и вылезут на берег. Но те не спешили закончить долгожданное полное омовение и принялись плавать наперегонки довольно