Первый узбек: Канувшие в вечность. Наталия Николаевна Трябина
Читать онлайн книгу.
по всему, отец не писал многих подробностей из жизни семьи, поскольку перечислять всех братьев, сестёр, племянников и родственников нет никакой возможности. Так до судного дня подробности не иссякнут, полноводной Амударьей будут литься.
Известие о смерти старшей матушки огорчило братьев, но не настолько сильно, как они ожидали. Зумрад-апа болела столько, сколько они себя помнили, и так Всевышний расщедрился сверх меры и дал ей две жизни. Али с Ульмасом помнили Зумрад-апу очень строгой, всегда аккуратно одетой и сладко пахнувшей. Она была как снежная вершина на высокой горе – недосягаемая, холодная и красивая. Ей не нужно было вмешиваться в какие-то семейные споры: один её недовольный взгляд или поджатые губы наводили порядок и утихомиривали всех спорщиков.
Отец говорил, что чем старше становится Зумрад-апа, тем больше она становится похожа на буви Адлию, совсем незнакомую им и давно умершую бабушку их отца.
Братья не стали дожидаться годовщины ухода старшей матушки из жизни, они во время первого же Хаита, предупредили всех знакомых, которых появилось великое множество, и приготовили бухарский плов. Как Али с Ульмасом ни любили плов, турецкий пилав им совсем не нравился. Уж очень он был похож на клейкий хиндустанской рис. Людям, которые пришли помянуть их старшую матушку, бухарский плов понравился, хотя парни не были умелыми ошпазами, такими, как их старшие братья Карим и Саид.
Плов напомнил Али и Ульмасу что вот уже больше двух лет они живут не со своими родными, не в своей семье. У обоих в этом долгом путешествии начали расти бороды. У Али густая каштановая, у Ульмаса жиденькие чёрные волоски еле-еле прикрывали подбородок. Вдали от дома они чуть не погибли, даже голодали. Братья и предположить не могли, что в чужой стороне они никому не нужны. Не нужны их способности и таланты, в чужих странах своих гениев хватает.
Но именно всё это научило их лучше разбираться в людях.
Мужчины, сидя по вечерам за пиалой чая рассказывали хозяину о Хиндустане и понимали, что всё не так просто в этой стране и даже в этом доме.
Они поняли, что маленькое здание, которое начал строить Рустем-паша, самый знаменитый взяточник османской империи, это место его последнего упокоения. Конечно, Дженгиз слова «мзда» не произносил, уж очень дёшево стоила бы его жизнь, обвини он всесильного визиря* в вымогательстве и получении бакшиша.* Но Дженгиз-эфенди рассказал, что Рустем-паша, многомудрый великий государственный деятель, визирь и муж султанской дочери может делать деньги из песка и воздуха.
– Вот скажите мне, уважаемый! – обратился устод к Садхиру как самому старшему из кампании его жильцов. – Скажите мне, вы можете сделать так, чтобы акче,* завёрнутые в ваш пояс ночью занялись интересным делом, а утром их оказалось в два раза больше? Не можете? Правильно, я тоже не могу этого сделать. А вот Рустем-паша может. Он всё может. Он даже может построить себе мавзолей, хотя пока жив и здоров. Ну не совсем здоров, чуточку болен. Его любит его жена, благословенная Мехримах, построившая мечеть в Усюдкаре на берегу