По чести твоей приехали? Дорога для ослов…

      Самые лучшие актеры в мире! Всё играют: трагедии, комедии, драмы исторические, идиллии, идиллии комические, идиллии исторические, трагедии исторические, идиллии трагико-комико-исторические. Комедии, что ни к какому разряду не подходят. Сенека для них не слишком тяжел, Плавт не слишком легок. И для написанных пьес, и для импровизаций это единственные исполнители.

      О, Иефай, судия израильский, какое у тебя было сокровище!

      Какое было у него сокровище, принц?

      Какое?

      «Он дочь прекрасную взрастил,

      Ее лелеял и любил…»

      Вы про мою дочь.

      Ну, разве я не прав, старый Иефай?

      Если вы меня называете Иефаем, ваше высочество, – то правда – у меня есть дочь, и я ее очень люблю.

      Нет, – вовсе не это следует.

      А что же следует, принц?

      «По воле Господней…» Ты знаешь дальше? «Случился вдруг у ней недуг…» В первой строфе рождественской песни ты найдешь продолжение. Вот идут виновники моего перерыва…

      Добро пожаловать, дорогие мои, добро пожаловать! Я очень рад вас видеть. Очень рад, друзья мои! О, старый мой друг! Как лицо твое переменилось с тех пор, как я тебя видел. Ты явился в Данию хвастать передо мной своей бородкой? А, моя юная дама! Клянусь Богоматерью, вы, сударыня, ближе к небесам с тех пор, как я видел вас, на целый каблук! Дай Бог, чтобы ваш голос не звучал как надтреснутая негодная монета. Ну, добро пожаловать! Приступимте к делу сразу, как французские сокольники: налетим на все, что ни увидим. Возьмемся прямо за монологи. Давайте образчик вашего искусства. Ну, прочувственную тираду!

      Какую тираду, ваше высочество?

      Ты как-то декламировал мне ее: она всегда выпускалась на сцене. Может быть, ее читали всего один раз, так как пьеса не имела успеха у большинства. Это было лакомство – осетровая икра, недоступная для толпы. Но, по моему и по мнению тех, чье мненье я ставлю выше моего, – это была прекрасная пьеса, чудесно разделенная на картины, написанная просто, но с талантом. Я помню, замечали, что в стихах мало соли – слишком пресно; нет ничего такого, что называется вычурностью. Более гладко, чем приятно, больше красивости, чем аляповатости. Мне особенно нравился рассказ Энея Дидоне о смерти Приама. Если ты его еще не забыл, начни с того стиха… Постой… Постой…

      Нет, не так, но начинается с Пирра…