Он был мой друг. С ним я не знал хлопот,

      С ним чувствами и деньгами делился;

      Он брал на месяц, отдавал чрез год,

      Но я за то ни мало не сердился

      И поступал не лучше в свой черед;

      Печален ли, бывало, тотчас скажет,

      Когда же весел, счастлив – глаз не кажет.

      Не раз от скуки он свои мечты

      Мне поверял и говорил мне ты;

      Хвалил во мне, что прочие хвалили,

      И был мой вечный визави в кадрили.

      Он был мой друг. Уж нет таких друзей…

      Мир сердцу твоему, мой милый Саша!

      Пусть спит оно в земле чужих полей,

      Не тронуто никем, как дружба наша,

      В немом кладбище памяти моей.

      Ты умер, как и многие, без шума,

      Но с твердостью. Таинственная дума

      Еще блуждала на челе твоем,

      Когда глаза сомкнулись вечным сном;

      И то, что ты сказал перед кончиной,

      Из слушавших не понял ни единый.

      И было ль то привет стране родной,

      Названье ли оставленного друга,

      Или тоска по жизни молодой,

      Иль просто крик последнего недуга —

      Как разгадать? Что может в час такой

      Наполнить сердце, жившее так много

      И так недолго с смутною тревогой?

      Один лишь друг умел тебя понять

      И ныне может, должен рассказать

      Твои мечты, дела и приключенья —

      Глупцам в забаву, мудрым в поученье.

      Будь терпелив, читатель милый мой!

      Кто б ни был ты: внук Евы иль Адама,

      Разумник ли, шалун ли молодой, —

      Картина будет; это – только рама!

      От правил, утвержденных стариной,

      Не отступлю, – я уважаю строго

      Всех стариков, а их теперь так много…

      Не правда ль, кто не стар в осьмнадцать лет

      Тот, верно, не видал людей и свет,

      О наслажденьях знает лишь по слухам

      И предан был учителям да мукам.

      Герой наш был москвич, и потому

      Я враг Неве и невскому туману.

      Там (я весь мир в свидетели возьму)

      Веселье вредно русскому карману,

      Занятья вредны русскому уму.

      Там жизнь грязна, пуста и молчалива,

      Как плоский берег Финского залива.

      Москва – не то: покуда я живу,

      Клянусь, друзья, не разлюбить Москву.

      Там я впервые в дни надежд и счастья

      Был болен от любви и любострастья.

      Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,

      Как русский, – сильно, пламенно и нежно!

      Люблю священный блеск твоих седин

      И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

      Напрасно думал чуждый властелин

      С тобой, столетним русским великаном,

      Померяться главою и – обманом

      Тебя низвергнуть. Тщетно поражал

      Тебя пришлец: ты вздрогнул – он упал!

      Вселенная замолкла… Величавый,

      Один ты жив, наследник нашей славы.

      Ты жив!.. Ты жив, и каждый камень твой —

      Заветное преданье поколений.

      Бывало, я у башни угловой

      Сижу в тени, и солнца луч осенний

      Играет с мохом в трещине сырой,

      И из гнезда, прикрытого карнизом,

      Касатки вылетают, верхом, низом

      Кружатся, вьются, чуждые людей.

      И я, так полный волею страстей,

      Завидовал их жизни безызвестной,

      Как упованье вольной, поднебесной.

      Я не философ – боже сохрани! —

      И