Революция и музеи. Судьбы московских древневосточных коллекций (1910–1930 гг.). О. В. Томашевич
Читать онлайн книгу.
Л. Эллиса, превозносящего учение Штейнера как последнюю надежду русской интеллигенции. Как уже говорилось, в январе 1912 г. в Москве возник кружок для изучения розенкрейцеровской философии (считали ли они его «ложей»?); поразительно, но даже Первая мировая война не положила конец его деятельности. Впрочем, в начале ХХ в. разных кружков было множество и можно было быть членом нескольких сразу. Викентьев полагал, что возглавить такой кружок должен «посвященный ученик Штейнера» (не себя ли он имел в виду?)[60]. В начале 1914 г. он вошел в Совет основанного в 1913 г. Антропософического общества, а уже весной 1915 г. после долгих мучительных раздумий покинул его, будучи недоволен отсутствием в нем «соборности»[61]. Одним из научных результатов увлечения Викентьева учением Р. Штейнера стала публикация «Собрание масонских предметов Российского Исторического музея», причем она напечатана сначала в 1917 г. в Отчетах музея (где тогда работал Викентьев), а потом отдельным оттиском в Синодальной типографии в 1918 г.[62], чему явно поспособствовал о. Павел Флоренский[63].
Однако все это случится позже, надо было еще получить высшее образование, а мы оставили нашего героя на перепутье между разными вузами в длительном заграничном путешествии в бурные годы Первой русской революции. К осени 1907 г. он определился, о чем свидетельствует запрос из Канцелярии ректора Московского Императорского Университета на предмет того, был ли Викентьеву выдан аттестат об окончании Коммерческого училища[64]. Примечательно, что к прошению на имя ректора о зачислении на Историко-филологический факультет университета (Приложение. Документ 6) Викентьев прилагает кроме 3 заверенных фотографий 9 документов (все с копией), среди которых: аттестат Московского Коммерческого Училища (Приложение. Документ 2), удостоверение от Московской 4-й гимназии о выдержании испытания по латинскому языку (Приложение. Документ 3), удостоверение от Исполнительного Комитета при Управлении Московского Учебного Округа о выдержании испытания по греческому языку (Приложение. Документ 4), метрическое свидетельство, свидетельство о явке к отбыванию воинской повинности[65], свидетельство Императорского Городского Старосты о звании (сословии) по происхождению; удостоверение Московской Казенной Палаты о выходе из купеческого сословия (прошение написано от имени «Бывшего Можайского Купеческого Сына»)[66], свидетельство о благонадежности от Московского Градоначальника[67], а также справку о плате в пользу Университета за 1-е полугодие (25 р.). 24 июля 1908 г. датирована резолюция на этом прошении: «Зачисляется студентом Историко-филологического факультета»[68]. В конце мая – начале июня 1908 г. Викентьеву пришлось пройти «испытания» – сдавать дополнительно латинский («3 балла») и древнегреческий («хорошо») языки «в объеме полного курса мужских гимназий ведомства Министерства Народного Просвещения»[69]. Странно, что он не поехал в Санкт-Петербургский университет, где стараниями Бориса Александровича Тураева велось преподавание
ОР ГМИИ. Ф. 36. Оп. I. Ед. хр. 12–17, 425, 445, 452, 462, 463, 482. См.: Лотарева 2011: 89.
ОР ГМИИ. Ф. 36. Оп. I. Ед. хр. 292. По мнению Д. Лотаревой, он ушел из-за конфликта с игравшими ведущую роль в Совете супругами Григоровыми (Лотарева 2011: 89).
Переиздание: Викентьев 2002.
См. о сотрудничестве братьев А.А. и П. А. Флоренских с Викентьевым: Томашевич, Флоренский 2002: 281–292.
ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 322. Д. 309. Л. 7.
В личном деле есть копия этого любопытного документа, в котором говорится следующее: «Можайский Купеческий сын Владимир Михайлович Викентьев явился к исполнению к исполнению [описка] воинской повинности при призыве 1903 года и зачислен в ратники ополчения второго разряда» – (ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 322. Д. 309. Л. 16 (Л. 17 – нотариально заверенная копия свидетельства).
Там же. Л. 19. 16 января 1908 г. датировано следующее свидетельство: «Дано сие из Московской Казенной Палаты бывшему Можайскому 2 гильдии купеческому сыну Владимиру Михайловичу Викентьеву, вследствие его прошения и состоявшемуся по этому, 15 января 1908 года, определению Палаты для представления в Правительственный Сенат в том, что он, Викентьев, определением Палаты, 21 июля 1906 года состоявшимся, в виду смерти отца его Можайского 2 гильдии купца Михаила Александровича Викентьева и за невозобновлением на свое имя купеческих документов, из Можайского 2 гильдии купечества с начала 1906 года исключен. Гербовый сбор в сумме семидесяти пяти копеек уплачен».
Канцелярия М. В.Д. Московского Градоначальника выдала следующее свидетельство «июня 3 дня 1908 г. за № 16591: Дано сие, вследствие прошения, бывшему Можайскому купеческому сыну Владимиру Михайловичу Викентьеву для представления в Московский Университет в том, что проситель, за время проживания в Москве, под судом и следствием не был и ныне не состоит ни в чем предосудительном полицией не замечен» (ЦГА Москвы (з. 1095) Ф. 418. Оп. 322. Д. 309 (Личное дело В. М. Викентьева). Л. 20). В личном деле Викентьева имеется еще копия свидетельства, выданного в Можайске Московской губернии 12 декабря 1901 г. от лица Можайского Городского Старосты за № 2393. В нем констатируется: «Дано сыну Можайского 2-й гильдии купца Михаила Александровича Викентьева Владимиру Михайловичу Викентьеву, согласно его прошению, для представления куда следовать будет, в том, что он действительно есть то самое лицо, как указано выше, от рода 20 лет, холост, вероисповедания православного, судимостей по книгам Городского Управления не значится и на поступление его для получения образования в высшем учебном заведении препятствий со стороны Городского Общественного Управления не воспрещается. Причитающийся гербовый сбор уплачен» (ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 322. Д. 309. Л. 18).
Там же. Л. 1.
Там же. Л. 8–13.