Седым и низким облаком дол повит...

      Чернильно-сини кручи лиловых гор.

      Горелый, ржавый, бурый цвет трав.

      Полосы иода и пятна желчи.

      В морщине горной, в складках тисненых кож

      Тускнеет сизый блеск чешуи морской.

      Скрипят деревья. Вихрь траву рвет,

      Треплет кусты и разносит брызги.

      Февральский вечер сизой тоской повит.

      Нагорной степью путь мой уходит вдаль.

      Жгутами струй сечет глаза дождь.

      Северный ветер гудит в провалах.

      К налогам гор душа влекома...

      Яры, увалы, ширь полей...

      Всё так печально, так знакомо..

      Сухие прутья тополей,

      Из камней низкая ограда,

      Быльем поросшая межа,

      Нагие лозы винограда

      На темных глыбах плантажа,

      Лучи дождя, и крики птичьи,

      И воды тусклые вдали,

      И это горькое величье

      Весенней вспаханной земли...

      Солнце! Твой родник

      В недрах бьет по темным жилам..

      Воззывающий свой лик

      Обрати к земным могилам!

      Солнце! Из земли

      Руки черные простерты...

      Воды снежные стекли,

      Тали в поле ветром стерты.

      Солнце! Прикажи

      Виться лозам винограда.

      Завязь почек развяжи

      Властью пристального взгляда!

      Звучит в горах, весну встречая,

      Ручьев прерывистая речь;

      По сланцам стебли молочая

      Встают рядами белых свеч.

      А на полянах влажно-мшистых

      Средь сгнивших за зиму листов

      Глухие заросли безлистых

      Лилово-дымчатых кустов.

      И ветви тянутся к просторам,

      Молясь Введению Весны,

      Как семисвечник, на котором

      Огни еще не зажжены.

      Облака клубятся в безднах зеленых

      Лучезарных пустынь восхода,

      И сбегают тени с гор обнаженных

      Цвета роз и меда.

      И звенит, и блещет белый стеклярус

      За Киик-Атламой костистой,

      Плещет в синем ветре дымчатый парус,

      Млеет след струистый,

      Отливают волны розовым глянцем,

      Влажные выгибая гребни,

      Индевеет берег солью и сланцем,

      И алеют щебни.

      Скрыты горы синью пятен и линий —

      Переливами перламутра...

      Точно кисть лиловых бледных глици