Меня пленяет все: и свет, и тени,

      И тучи мрак, и красота цветка,

      Упорный труд, и нега тихой лени,

      И бурный гром, и шепот ручейка.

      И быстрый бег обманчивых мгновений,

      И цепь событий, длящихся века;

      Во всем следы таинственных велений,

      Во всем видна Создателя рука.

      Лишь одного постичь мой ум не может: —

      Зачем Господь в борьбе нам не поможет,

      Не снимет с нас тернового венца?

      Зачем Он создал смерть, болезнь, страданье,

      Зачем Он дал нам жгучее желанье —

      Грешить, роптать, и проклинать Творца?

      Кто там вздыхает в недрах темной бездны?

      Чьи слезы льются скорбно по лицу?

      Кто шлет свой крик бессильный в мир надзвездный,

      Взывая святотатственно к Творцу?

      Богохуленья ропот бесполезный,

      Слова упрека, от детей к отцу.

      Поймет ли человек закон железный: —

      Без вечных мук пришел бы мир к концу.

      Ужели маловерным непонятно,

      Что правда – только в образе Христа?

      Его слова звучат светло и внятно.

      «Я – жизни смысл, печаль и красота...

      К блаженству Я пришел стезей мученья...

      Смерть победил Я светом отреченья...»

      В тиши полуразрушенной гробницы

      Нам истина является на миг.

      Передо мной заветные страницы,

      То Библия, святая книга книг.

      Людьми забытый, сладостный родник,

      Текущий близ покинутой станицы.

      В раздумьи вкруг него, склонив свой лик,

      Былых веков столпились вереницы.

      Я вижу узел жизни – строгий долг —

      В суровом Пятикнижьи Моисея;

      У Соломона, эллина-еврея,

      Любовь и жизнь одеты в яркий шелк,

      Но Иов жизнь клянет, клянет, бледнея,

      И этот стон доныне не умолк.

      О, только бы знать, что могу я молиться,

      Что можно молиться, кому я молюсь!

      О, только бы в мыслях, в желаниях слиться

      С тем чистым, к чему я так жадно стремлюсь!

      И что мне лишенья, и что мне страданья,

      И что мне рыдающих струн трепетанья, —

      Пусть буду я ждать и томиться года,

      Безумствовать, падать во тьме испытанья, —

      Но только бы верить всегда,

      Но только бы видеть из бездны преступной,

      Что там, надо мной, в высоте недоступной,

      Горит – и не меркнет Звезда!

      Свеча горит и меркнет и вновь горит сильней,

      Но меркнет безвозвратно сиянье юных дней,

      Гори же, разгорайся, пока еще ты юн,

      Сильней, полней касайся сердечных звонких струн.

      Чтоб