Я никогда так не был одинок,

      Как на груди твоей благоуханной,

      Где я постиг невольно и нежданно,

      Как наш удел насмешливо-жесток:

      Уста к устам, в блаженстве поцелуя,

      Ко груди грудь мы негою полны,

      А между тем, по-прежнему тоскуя,

      Как у врагов, сердца разлучены.

      Мы далеки, мы чужды друг для друга:

      Душе с душой не слиться никогда,

      И наш восторг, как смутный жар недуга,

      Как жгучий бред, исчезнет без следа.

      Мне за тебя невыразимо грустно,

      Ты тихо взор склонила предо мной,

      И, нашу боль скрывая неискусно,

      Мой бедный друг, как жалки мы с тобой…

      Молнию в тучах Эрот захватил, пролетая;

      Так же легко, как порой дети ломают тростник,

      В розовых пальцах сломал он, играя, стрелу Громовержца:

      «Мною Зевес побежден!» – дерзкий шалун закричал,

      Взоры к Олимпу подняв, с вызовом в гордой улыбке.

      Был зимний день; давно уже стемнело,

      Но в комнату огня не приносили;

      Глядело в окна пасмурное небо,

      Сырую мглу роняя с вышины,

      И в стекла ударяли хлопья снега,

      Подобно стае белых мотыльков;

      В вечерней мгле багровый свет камина

      Переливался теплою волной

      На золотой парче японских ширм,

      Где выступал богатый арабеск

      Из райских птиц, чудовищных драконов,

      Летучих рыб и лилий водяных.

      И надо всем дыханье гиацинтов

      В таинственной гармонии слилось

      С бледно-лазуревым отцветом шелка

      На мебели причудливо роскошной;

      И молча ты лежала предо мной,

      И, уронив любимый том Кольриджа

      На черный мех пушистого ковра,

      Вся бледная, но свежая, как ландыш,

      Вся в кружево закутанная, грелась

      Ты в розовом мерцании камина;

      И я шептал, поникнув головой:

      «О для чего нам не шестнадцать лет,

      Чтоб мы могли обманывать друг друга

      Надеждами на вечную любовь!

      О для чего я в лучшие мгновенья

      Так глубоко, так больно сознаю,

      Что этот луч открывшегося неба,

      Как молния, потухнет в море слез!

      Ты так умна: к чему же лицемерить?

      Нам не помогут пламенные клятвы.

      Мы