Cлово Огня. Morreau
Читать онлайн книгу.
склонилась к постаменту, где покоилась глухая тяжёлая книга. Она провела ладонью по старой коже, вбирая в себя шершавость переплёта, терпкий запах магических чернил, чуть влажную прохладу страниц, прикоснувшихся к сотням рук до неё.
Медленно, с осторожностью, она накрыла пальцами имя: Катарина.
Мир вокруг затих и словно оборвался – только пульс собственной крови и ощущение древней, выжидающей силы под кончиками пальцев. Веки затрепетали, когда под кожей, там, где живут заклятия, раздалось:
– …Вторая Секция. Книга Прошлого. Хранитель Эйден…
Голос был не громче шелеста листьев – и всё же, это были чёткие, безапелляционные указания самой Библиотеки. Магия приглушала все чувства, кроме одного: слышать, подчиниться, не требовать объяснений.
Рагана не могла избавиться от ощущения, будто с плеч Избранной соскользнул куст терновника, но его шипы остались чесаться под её собственной кожей.
И вот барьер вновь задрожал, серебро на его поверхности потемнело и покрылось пятнами. Из лунной маревой глубины, точно выдавленный изнутри чужой волей, медленно выполз старик. Его фигура, тускло освещённая призрачными бликами, казалась едва ли не скрученной из сухих корней и ветоши: плечи сутулились от бессилия, руки дрожали, цепляясь за трость с такой судорожной жадностью
Лицо его было неприятным, искривлённым временем и недугами – сероватая, полупрозрачная кожа натягивалась на костяные скулы, а глаза казались мутными, как вода в застоявшемся омуте. Подбородок дрожал, губы неуверенно шевелились, изредка срываясь на судорожные вздохи. На руках – пятна и старческие бляшки, кожа будто давно была лишена тепла.
Весь двор будто сжался от его присутствия – казалось, он принёс с собой не только холод и старание, но и удушающий запах ветхости и чего-то ещё, тягучего и острого. Старик ковылял вперёд, не глядя ни на кого, одним усилием воли прорезая плотную магию ритуального круга. Трость его скрипнула по камню, эхом разнесясь под куполом ночного пространства. Каждое его движение было резким, дерганым, неестественным – как у марионетки, чей кукловод устал.
Когда он наконец добрался до чаши прозрения, движения его стали почти агрессивными – он выхватил сосуд, сделал хриплый, жадный глоток, и всё его лицо на миг исказилось болью. Старик зашипел, согнулся пополам, будто его болезнью становилась сама магия этого круга.
Несмотря на боль он упрямо поднялся, вскинул перо – буквы его имени, «Морголок», выплеснулись из чернильного пера, растекаясь по странице, словно чёрная зараза. Чернила с его имени тут же поползли по странице, образуя темные разводы, словно книга пыталась их выплюнуть обратно.
Хранительница Жизни, следуя ритуалу, протянула ладонь к Книге Имён – и в этот самый миг ощутила, как нечто внутри наползает, как острый жгучий ток, пробегающий по венам. Горло свело мучительной горечью; в висках загуляли предвестники боли, тошнота поднялась так резко, что она едва не зашаталась на ногах.
И тут