Восседая у очага,

      Грозно вглядывается Хурмас:

      Он выискивает врага,

      Не спуская с витязей глаз.

      Влажным взглядом всех обводя,

      Здесь толпятся владыки дождя,

      Потрясают халатов подолами,

      Что полны облаками тяжелыми,

      Что полны туманами-ливнями,

      Затяжными и непрерывными.

      Средь гостей радушного дома

      Три стрелка, три властителя грома,

      Держат, в жажде вражеской крови,

      Стрелы-молнии наготове.

      То кричат они, то хохочут,

      И все прочие небеса

      В дрожь бросает, едва прогрохочут

      Их сердитые голоса.

      Ищут места в доме чужом

      Небеса с Белым Швом, с Белым Швом,

      Что белеет, как молоко,

      И вступают взволнованно в дом

      Небеса с Белым Дном, с Белым Дном,

      Распростершимся широко.

      Честный воин, ликом угрюмый,

      Проницателен и суров,

      Замышляя новые думы,

      Входит в дом повелитель ветров.

      Белоликий Заян-мудрец,

      Запредельной жизни творец,

      Ничьему не подвластный веленью,

      Знаменитый своею ленью,

      С опозданьем летит во дворец.

      Небожитель каштановокудрый,

      Быстрый разумом, сердцем мудрый,

      Сотворивший коров-лошадей,

      Со своим старшим сыном белым,

      Молодцом могучим и смелым,

      Входят в гущу небесных вождей.

      Богатырь, чье лицо вечно молодо,

      Белоснежный властитель холода,

      С опозданьем дойдя до ворот,

      Пробирается все же вперед,

      Всех отталкивая плечом:

      Сан иль возраст – ему нипочем!

      В той толпе оказавшись тесной,

      Самый белый витязь небесный

      Порешил: «Где моя родня,

      Там и место есть для меня».

      И нашел он широкостанного,

      Что всех ближе ему и родней;

      Этот бог с головою каштановой

      Сотворил и быков и коней.

      Вот и взяли друг друга под руки,

      Сообщают друг другу новости,

      А кругом не смолкают отроки,

      Старцы смотрят взором суровости.

      Разлились толпою широко

      Многомощные богатыри

      Черноцветных небес Востока.

      Там, вперяя глаза свои острые,

      Их белки поворачивал пестрые

      Завидущий Атай-Улан.

      С небесами подвластными вместе

      Он обдумывал дело мести,

      В ход пуская хитрость, обман.

      Черным шумом шумел черноликий

      Богатырь, в чьих руках – туман,

      А в свирепых глазах – мрак великий.

      За спиною Атай-Улана —

      Мглистых дымов и тьмы владыки.

      Полный яда и полный дурмана,

      В пляс пустился безумный и дикий

      Небожитель Черное Марево.

      А за ним – цвета красного варева —

      Зашумели, враждою горя,

      Три кровавых богатыря,

      Забряцали доспехами ратными.

      А за ними – серое с пятнами

      Небо,