«Текла речка в чистом поле,

      Орлы воду пили;

      Росла дочка у матери,

      Козаки любили.

      Все любили, все ходили

      И все сватать стали,

      И одного между ими

      Козака не стало.

      Куда скрылся, дивилися,

      И никто не знает.

      Поселился в темной хатке

      За тихим Дунаем».

      Оксана молча трепетала,

      Ей каждый звук рождал мечту.

      «Он не забыл, – она шептала, —

      Он не покинет сироту…»

      За каждым звуком вылетает

      Из сердца черная тоска,

      Она себя воображает

      Уже в объятьях козака.

      Уже за садом, за оградой,

      Уже на поле… воля… рай…

      ……………

      «Держи, держи! Лови, стреляй!» —

      Раздался хриплый голос пана,

      И выстрел поле огласил.

      «Убили!! – вскрикнула Оксана, —

      Убили!! Он меня любил.

      Любил!!» И замертво упала.

      То был не сон. То пел козак,

      Удалый, вольный гайдамак.

      Оксана долго дожидала

      Любимца сердца своего

      И не дождалася его.

      Отрадный звук не повторился,

      Надежды вновь не прошептал,

      Он только снился, часто снился,

      И юный разум разрушал

      Мечтой бесплодною.

      «Птицы вольные, сестрицы,

      Полетите в край далекий,

      Где мой милый, кароокий,

      Где родная край дороги!

      Болят руки, болят [ноги],

      А я долю проклинаю,

      С поля воли дожидаю!»

      Так пела бедная Оксана

      Зимой в светлице у окна.

      Неволя стерла цвет румяный,

      Слезою смылась белизна.

      «Быть может, здесь, – она шептала,

      Зимой проснулась мать моя.

      А я… Дитя ее… а я…»

      И, содрогаясь, замолчала.

      Темнело поле. Из тумана

      Луна кровавая взошла.

      Взглянула с трепетом Оксана

      И быстро молча отошла

      От неприветного окна,

      Страшась кровавого светила.

      …………..

      Завыли псы, рога трубили,

      И шум, и хохот у ворот —

      Охота с поля возвратилась,

      И пан к страдалице идет

      Бесстыдно пьяный…

      …………..

      Слепая, бедная, не знала

      Недоли дочери своей,

      С чужим вожатым спотыкалась

      Меж неприязненных людей.

      Ходила в Киев и Почаев

      Святых угодников молить

      И душу страстную, рыдая,

      Молитвой думала смирить.

      И возвратилася зимою

      В село страдания тайком.

      Сердце недобрым чем-то ныло.

      Вещало тайным языком

      Весть злополучия и горя.

      Со страхом в сердце и тоскою

      Тихонько крадется она

      Давно изведанной тропою.

      Кругом, как в гробе, тишина;

      Печально бледная луна

      С