БАХАЙСКИЙ ХРАМ

      У вершины Кармель, где стоит монастырь кармелитов,

      У подножья её, где могила пророка Ильи,

      Где, склоняясь, католики к небу возносят молитвы

      И евреи, качаясь, возносят молитвы свои,

      Позолочённым куполом в синих лучах полыхая,

      У приехавших морем и сушей всегда на виду,

      Возвышается храм новоявленной веры Бахаи

      Возле сада, цветущего трижды в году.

      Этот сказочный храм никогда я теперь не забуду,

      Где все люди вокруг меж собой в постоянном ладу.

      Одинаково чтут там Христа, Магомета и Будду,

      И не молятся там, а сажают деревья в саду.

      Здесь вошедших, любя, обнимают прохладные тени,

      Здесь на клумбах цветов изваянья животных и птиц.

      Окружают тебя сочетания странных растений,

      Что не знают границ, что не знают границ.

      Буду я вспоминать посреди непогод и морозов

      Лабиринты дорожек, по склону сбегающих вниз,

      Где над далью морской распускается жаркая роза

      И над чайною розой недвижный парит кипарис.

      Мы с тобою войдём в этот сад, наклонённый полого,

      Пенье тихое птиц над цветами закружится вновь.

      И тогда мы вдвоём осознаем присутствие Бога,

      Ибо Бог есть любовь, ибо Бог есть любовь.

      ИЕРУСАЛИМ

      Этот город, который известен из книг

      Что велением Божьим когда-то возник

      Над пустыни морщинистой кожей,

      От момента творения бывший всегда

      На другие совсем не похож города, —

      И они на него не похожи.

      Этот город, стоящий две тысячи лет

      У подножия храма, которого нет,

      Над могилою этого храма,

      Уничтожен, и проклят, и снова воспет,

      Переживший и Ветхий и Новый завет,

      И отстраиваемый упрямо.

      Достоянье любого, и всё же ничей,

      Он сияет в скрещенье закатных лучей

      Белизною библейской нетленной,

      Трёх религий великих начало и цель

      Воплотивший сегодняшнюю модель

      Расширяющейся вселенной.

      Над Голгофой – крестов золоченая медь,

      На которую больно при солнце смотреть,

      А за ними встаёт из тумана

      Над разрушенным Котелем – скорбной стеной,

      Призывая молящихся к вере иной,

      Золотая