До тех пор, пока на земле текут реки и высятся горы,

      Будет жить среди людей повесть о деяниях Рамы.

      В реченьях правдивый, в сраженьях всеправый,

      Махáбхиша был властелином державы.

      В честь Индры заклал он коней быстролетных{2},

      Почтил его множеством жертв доброхотных.

      От Индры за это изведал он милость:

      На небе, в бессмертии, жизнь его длилась.

      Однажды пред Брахмой, спокойны и строги,

      Предстали, придя с поклонением, боги.

      Пришли и подвижники с царственным ликом,

      Махабхиша был на собранье великом,

      И Ганга, река наилучшая, к деду,

      Блистая, пришла на поклон и беседу.

      Подул неожиданно ветер с востока

      И платье красавицы поднял высоко.

      В смущенье потупились боги стыдливо,

      И только Махабхиша страстолюбиво

      Смотрел, как под ветром вздымается платье.

      Тогда он услышал от Брахмы проклятье:

      «Средь смертных рожденный, ты к ним возвратишься,

      И, смертный, ты снова для смерти родишься!»

      Махабхиша вспомнил, бессмертных покинув,

      Всех добрых и мудрых царей-властелинов.

      Решил он: «Прати́па отцом ему будет, –

      Он царствует славно и праведно судит».

      А Ганга, увидев Махабхишу, разом

      К нему устремила и сердце и разум.

      Пошла, приближаясь к закатному часу.

      Пред Гангою восемь божеств, восемь вáсу,

      Предстали тогда на пустынной дороге.

      В грязи и пыли еле двигались ноги.

      Спросила: «Я вижу вас в жалком обличье.

      Где прежние ваши краса и величье?»

      «О Ганга, – ответили васу{3} в унынье, –

      Ужасным проклятьем мы прокляты ныне.

      За малый проступок, терзаясь душевно,

      Мы благостным Ва́сиштхой прокляты гневно.

      Приблизились мы по ошибке, случайно,

      К святому, молитвы шептавшему тайно.

      Нас проклял подвижник в неистовой злобе:

      «Вы будете в смертной зачаты утробе!»

      Со