Шантану, сей лучник, искавший добычу,

      Охотился часто за всякою дичью,

      Всегда избирал потаенные тропы,

      Где бегали буйволы и антилопы.

      У Ганги-реки, на пути одиноком,

      Встречался отважный стрелок ненароком

      С певцами небесными{7}, с полубогами;

      Звенела земля у него под ногами.

      Однажды красавицу встретил Шантану,

      И он удивился прелестному стану.

      Иль то божество красоты приближалось,

      На лотосе чистом пред ним возвышалось?{8}

      Свежа, белозуба, мила и беспечна,

      В тончайших одеждах, во всем безупречна,

      Она воссияла светло и невинно,

      Как лотоса редкостного сердцевина!

      Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.

      Глазами он пил ее, не насыщаясь.

      Она приближалась, желанна до боли, –

      И пил он, и жаждал все боле и боле!

      Он тоже, в блистании царственной власти,

      Зажег в ней пылание радостной страсти:

      Смотрела на воина с жарким томленьем,

      Смотрела, не в силах насытиться зреньем!

      Спросил повелитель, исполненный жара:

      «Певица небесная ты иль апсáра?

      Змея или дáнави – жизни врагиня?

      Дитя человеческое иль богиня?

      Небесной сияешь красой иль земною, –

      Но, кто бы ты ни́ была, будь мне женою!»

      Услышав звучащее ласково слово,

      Условие с васу исполнить готова

      И, голосом звонким царя услаждая,

      Сказала, разумная и молодая:

      «Твоею женою покорною стану,

      Но, что бы ни делала я, о Шантану,

      Хорошей тебе покажусь иль дурною, –

      Клянись, что не будешь ты спорить со мною.

      А если меня оскорбишь и осудишь, –

      Уйду я и ты мне супругом не будешь».

      «Согласен!» – сказал он, ее одаряя

      Отрадой, не знавшей ни меры, ни края.

      Ее получив, как желанную долю,

      Могучий, с женой наслаждался он вволю,

      Решил он: «Пойдет она прямо иль косо –

      Смолчу, никогда не задам ей вопроса».

      И царь был доволен ее красотою,

      Ее добродетелью и чистотою,

      Ее обхожденьем, спокойным и ровным,

      Ее угожденьем на ложе любовном.

      То Ганга была, та богиня-царица,

      Что в трех мирозданьях блаженно струится!

      Приняв человеческий облик отныне,

      Она красоту сохранила богини.

      С тех пор стал супругом Реки богоравный

      Шантану, царей повелитель державный.

      Она услаждала властителя пляской,

      Истомною негой, искусною лаской,

      И ласкою ласка ее награждалась, –

      Его услаждая, сама наслаждалась.

      Шантану, любовью своей поглощенный,

      Усладами