Из полутемной залы, вдруг,

      Ты выскользнула в легкой шали —

      Мы никому не помешали,

      Мы не будили спящих слуг…

      Душный сумрак кроет ложе,

      Напряженно дышит грудь…

      Может, мне всего дороже

      Тонкий крест и тайный путь.

      Паденье – неизменный спутник страха,

      И самый страх есть чувство пустоты.

      Кто камни нам бросает с высоты —

      И камень отрицает иго праха?

      И деревянной поступью монаха

      Мощеный двор когда-то мерил ты,

      Булыжники и грубые мечты —

      В них жажда смерти и тоска размаха…

      Так проклят будь, готический приют,

      Где потолком входящий обморочен

      И в очаге веселых дров не жгут!

      Немногие для вечности живут;

      Но если ты мгновенным озабочен,

      Твой жребий страшен и твой дом непрочен!

      Поговорим о Риме – дивный град!

      Он утвердился купола победой.

      Послушаем апостольское credo:

      Несется пыль и радуги висят.

      На Авентине вечно ждут царя —

      Двунадесятых праздников кануны

      И строго-канонические луны

      Не могут изменить календаря.

      На дольный мир бросает пепел бурый

      Над Форумом огромная луна,

      И голова моя обнажена —

      О, холод католической тонзуры!

      Есть ценностей незыблемая ска́ла

      Над скучными ошибками веков.

      Неправильно наложена опала

      На автора возвышенных стихов.

      И вслед за тем, как жалкий Сумароков

      Пролепетал заученную роль,

      Как царский посох в скинии пророков,

      У нас цвела торжественная боль.

      Что делать вам в театре полуслова

      И полумаск, герои и цари?

      И для меня явленье Озерова —

      Последний луч трагической зари.

      Ни триумфа, ни войны!

      О железные, доколе

      Безопасный Капитолий

      Мы хранить осуждены?

      Или, римские перуны —

      Гнев народа – обманув,

      Отдыхает острый клюв

      Той ораторской трибуны;

      Или возит кирпичи

      Солнца дряхлая повозка

      И в руках у недоноска

      Рима ржавые ключи?

      Есть обитаемая духом

      Свобода – избранных удел.

      Орлиным зреньем, дивным слухом

      Священник римский уцелел.

      И голубь не боится грома,

      Которым церковь говорит;

      В апостольском созвучьи: Roma!

      Он только сердце веселит.

      Я