Был вечер осенний, наполненный синью,

      Густеющей синью, съедавшей фасад;

      Был вечер в Париже, видавшем Бастилию,

      И плаху, и дым баррикад и засад.

      В парижском кафе ветер тянет прохладу,

      Волнует дыхание свечей на столах;

      Играет вино, сердце просит балладу;

      Балладу о смерти исполнит аллах.

      Гудят разговоры, и дым сигаретный

      Мешается с синью, и сыплется смех.

      Вот только в ночи силуэт минаретный

      Решает сегодня один за всех.

      В парижском кафе мирно теплится вечер,

      И с кухни приятно посуда гремит;

      И кажется, будто наш мир бесконечен;

      И верится слабо в какой-то лимит.

      Вот только есть пули, свистящие пули,

      Повисшие в сини на долю секунд;

      Безликие пули, увязнув в пурпуре,

      Земную дорогу навек пресекут.

      Бокалы за стойкой огни дробили,

      В убранстве уютный царил завет.

      Они не узнали, за что их убили,

      Прежде чем двинулись на тот свет.

      В парижском кафе (точно с той картины)

      Кошмарного бреда расцвел венец;

      Но не было площади с гильотиной,

      Ни тугой петли, на худой конец…

      Был вечер осенний, ноябрьский вечер,

      И ветер дыхание свечей качал;

      Приговор невнятен, судья злоречен,

      Твердолоба искренность палача…

      В парижском квартале густеющий вечер,

      Звенели то гильзы, то крик оглушал;

      Насколько порою наш мир скоротечен —

      Мы нынче не верим своим ушам…

      И плещется синь в этой улице гулкой,

      Уносит ушедшие в тень имена;

      И если мы жизнь именуем прогулкой,

      То вброд переходим мы реку без дна.

      Попрощаться, Маша, пришла пора,

      Только мне не грустно: прошла хандра;

      В этой сказке про нас – ты была гора,

      А я был твой Магомет.

      И я шел к тебе через сон в ночи,

      Сквозь звонки, гудки, через сто причин,

      Поднимался илом с морских пучин,

      Чтобы ты мне сказала – нет.

      Чтоб сказала уверенно и легко;

      В самом деле – на кой я тебе, на кой?

      Ветер с шеи уносит твоей Коко,

      Волосами играет, гад.

      Темноока и ростом почти с меня,

      В черной кофте, закутываясь, маня,

      Беспощадна ко мне и вообще к парням;

      Нам навстречу кричит закат.

      Этот парк запомнит слова, твой шаг,

      Тишину, где палец к губам, мол, «ша»;

      Только это и ломаного гроша

      Не стоит, коль ты самец;

      Для романтика важно дышать с трудом,

      Через раз, как рыба – хватая ртом;

      Ее голос – мурашками, а потом

      Ее взгляд – и это конец.

      Но меня