Почтенные сенаторы, привычка –

      Тиран людей, и для меня она

      Кремнистое, стальное ложе брани

      В пуховую перину превратила.

      Я, признаюсь, в труде тяжелом радость

      Открытую, прямую нахожу –

      И в бой готов идти на оттоманов.

      Поэтому к вам обращаюсь я

      С смирением полнейшим и прошу,

      Чтоб сделано распоряженье было

      Насчет жены моей, чтоб ей жилище

      Назначили, и слуг, и содержанье,

      И, словом, все удобства, как прилично

      Высокому рождению ее.

      Хотите вы, так пусть живет она

      У своего отца.

      Я не согласен.

      Ни я.

      Ни я. Я не хочу там жить,

      Чтоб, находясь перед отца глазами,

      Его всегда сердить и раздражать.

      Светлейший дож, внемлите благосклонно

      Моей мольбе, и слово снисхожденья

      Пусть ободрит неопытность мою.

      Чего же вы хотите, Дездемона?

      Светлейший дож, я доказала миру

      Тем, что пошла открыто и бесстрашно

      Навстречу всем превратностям судьбы,

      Что для того я мавра полюбила,

      Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое

      Призванию его и покорилось.

      В его лице мне дух его являлся;

      Я подвигам его и славе громкой

      Свою судьбу и душу посвятила.

      Поэтому, почтенные синьоры,

      Когда я здесь останусь мошкарой,

      Меж тем как он поедет на войну,

      То именно того лишусь, за что я

      Люблю его, и тяжко будет мне

      Переносить разлуку с милым сердцу.

      Позвольте же мне ехать вместе с ним.

      Сенаторы, подайте голоса!

      Я вас молю не отказать ей в просьбе.

      Свидетель Бог, молю не для того,

      Чтоб угодить желаньям сладострастным,

      Не для того, чтоб юной страсти жар

      Мне одному дарил бы наслажденье,

      Но для того, чтобы ее душа

      От всех забот и мук была свободна.

      Но Боже вас, синьоры, сохрани

      От мысли той, что важным вашим делом

      Пренебрегу, не расставаясь с ней.

      Нет, нет! Когда беспечные забавы

      Крылатого Амура наведут

      Изнеженность и сладкую истому

      На мысль мою и действия мои,

      Когда они мое испортят дело,

      Тогда пускай из шлема моего

      Простой горшок себе устроят бабы,

      И пусть тогда на честь мою падут

      Постыднейший позор и оскорбленье!

      Пусть