Сквозь вещий шум дубрав. Марина Котова
Читать онлайн книгу.
о себе созерцатель Небесного огня, скрывающегося за явлениями земной красоты.
Заговорив о красоте, невозможно не вспомнить Платона, у которого истина, благо и красота всегда едины и нераздельно слиты. В своем знаменитом диалоге «Пир» Платон говорит о «лестнице прекрасного», начинающейся с постижения образов физической красоты и заканчивающейся постижением Красоты метафизической: «…начав с отдельных проявлений прекрасного надо все время словно бы по ступенькам подниматься ради самого прекрасного вверх – от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это – прекрасное». Восхождение по лестнице прекрасного начинается по Платону с созерцания зрительных образов, потом появляется способность созерцать красоту внутреннего мира души, далее – способность созерцать красоту законов, нравов и обычаев людей, за ней пробуждается дар воспринимать красоту философии и наук, видеть гармоническую красоту устройства мироздания, а самой высшей ступенью восхождения оказывается способность видеть красоту и прекрасное без оболочек и форм. Я далека от того, чтобы понимать ступени платоновской лестницы буквально – живая жизнь не терпит искусственных разделений, и в любой душе, дополняя друг друга и уживаясь между собою, живет желание постигнуть прекрасное во всех его проявлениях. Для меня важно другое – в русской поэзии работает поэт с ярким и редким даром восприятия красоты, поэт, к красоте горящий и уверенно и безоглядно поднимающийся по Небесной лестнице Прекрасного.
«Как лес, источенный угрюмым короедом…»
Как лес, источенный угрюмым короедом,
Больной и чахлый, с сердцевиною гнилой,
Мир, вынесший тысячелетий беды,
Сегодня рушится, становится трухой.
Все сдвинулось, горят костры кочевий.
Бегут, стреляют, подрывают, жгут.
Лениво ждут обильной пищи черви,
И тянет сладким смрадом новых смут.
Зияют реки черной рваной раной,
Срывают вихри почв отравленный покров,
Трещит кора земная, копят гнев вулканы,
Не влагу облака несут, а кровь.
Но зачумленным все прикол да лажа.
И день и ночь, пресытившись игрой,
Дикарь гигантским пальцем тычет в гаджет,
Ждет откровений ленты новостной.
И страшно жить средь общего распада,
И как представишь – прошибает пот:
Чернорабочих ангелов бригада
В спецовках грубых только знака ждет.
Повырубят, сожгут – следа не сыщешь –
С нездешней яростью в пылающих очах,
Чтоб новое взросло на черном пепелище,
Как на горельниках кровавый иван-чай.
Как перед Богом, пред равниной русской